Мертвое побережье
Шрифт:
Журналистка облегченно вздохнула – грузовик въехал в город. Но ни одного солдата или полицейского, которых ей хотелось бы увидеть, нигде не было. На гул, исходивший от несшихся грузовиков, выбегали зеваки – правда, мало кто из них рисковал открыто показаться на улице. Мало ли что могла означать та гонка, свидетелями которой они вдруг стали? Сибил приходилось наугад ориентироваться в новом для себя городе. Узкая улочка с маленькими домиками упиралась в более широкую. Дома на ней были покрупнее. Англичанка даже заметила несколько многоэтажных зданий, которые виднелись где-то на другом конце улицы. Не раздумывая, она повернула в ту сторону.
Дорога шла под небольшим уклоном. Ехать по ней в спокойной обстановке было бы большим удовольствием. Однако
Внезапно улица закончилась резким поворотом на девяносто градусов. Сибил вывернула руль и опешила – она выехала на площадь, где находилась толпа манифестантов. Пришлось быстро реагировать, чтобы не врезаться в толпу. Она снова вывернула руль, на этот раз почти до упора. Грузовичок от этого накренился и на двух колесах проехал мимо толпы, никого не задев, и только после этого перевернулся набок. Русские свалились на землю, а журналистка осталась на водительском месте в полувисящем состоянии, крепко держась за руль.
Поворот под прямым углом на людную площадь стал неожиданностью и для Трайпла. Однако, в отличие от Сибил, он не сумел ничего предпринять. Управляемый им грузовик врезался в толпу, давя стариков, женщин, детей. Шокированные манифестанты едва успели осознать произошедшее и тут же подняли вой и налетели на заглохший автомобиль. Ни лейтенанту, ни его людям не удалось применить оружие. Масса возмущенных людей, налетевших на них, была настолько большой, что грузовик оказался перевернутым в считаные секунды. Ливийцы вытащили американцев из машины, желая лишь одного – осуществить возмездие. Алан и его морпехи пытались сопротивляться, однако ни боевой опыт, ни физическая сила каждого из них не значили ровным счетом ничего перед огромной толпой, готовой разорвать виновников на части. Толпа жаждала расправы и осуществила ее, не позволив американцам даже опомниться. Таким бесславным оказался конец лейтенанта Алана Трайпла и его людей.
Глава 38
До отправления танкера в Италию оставалось пятнадцать минут. Русские были готовы к эвакуации. Серебряковы, Гончаров и раненый Сиводедов уже находились на борту. Лавров же еще не успел подняться, он стоял перед трапом и разговаривал с Сибил.
– Надеюсь, с вами все будет в порядке, – с грустью в голосе проговорила она.
– После того что произошло на площади с нашими преследователями, есть надежда на лучшее, – усмехнулся Батяня. – Да и что может случиться с шофером и охранником российского посольства! Кому мы интересны...
Он имел в виду новый образ себя и Вадима, под которым они получили официальное разрешение итальянских властей на эвакуацию.
– Кое-кому вы точно интересны. Особенно ты, – тихо сказала журналистка.
– Прошу тебя, только не грусти. Грусть тебе не к лицу, – ответил Лавров, глядя в ее печальные глаза.
– Хорошо. Не буду, – едва выговорила она, смахивая слезу.
– Ну, зачем ты так?
– Ничего, все в порядке. Я вот что подумала... ты должен это забрать. – Неожиданно для Батяни Сибил протянула ему карту памяти со всеми отснятыми ею материалами, где фигурировал он и старший лейтенант. – Я много думала над твоими словами. И по-другому взглянула на все, что произошло за эти дни. Не глазами журналиста, а глазами простого человека. Простой женщины, если хочешь. Взглянула и поняла, что ты был прав. Ты был прав каждый раз. А я была не права. Упрямая и безрассудная. Поэтому я и хочу
– Зачем ты идешь на такую жертву? Эти материалы – результат твоего труда, рискованного, опасного. Это, в конце концов, твой хлеб.
– На хлеб я себе еще заработаю. Если не в горячей точке, то где-нибудь еще. Столько звезд мечтают дать интервью именно нашему каналу, – с улыбкой пояснила она. – А вот у тебя после обнародования этих записей могут возникнуть проблемы. Я думаю, что их не нужно публиковать. Это помешает тебе спасти других людей в другой точке земного шара. Так что возьми их, пожалуйста, и сделай то, что посчитаешь нужным. Мне же хватит тех материалов, которые дали твои соотечественники. Записи с места трагедии и обломки от стабилизаторов американских ракет до сих пор находятся в запасном колесе под завалами.
– А ты найдешь эту запаску? Там же сплошные руины, – засомневался Лавров.
– Мне подробно описали примету, по которой можно ее найти. Да и приблизительные координаты тоже есть. Так что все будет хорошо.
– Ясно, – кивнул Лавров. – Только я все равно не возьму твои записи. Они нужны тебе, от этого зависит твоя карьера. Позвонит тебе шеф и спросит, что ты накопала за эти дни. И что ты ему ответишь?
– Я разберусь.
– Нет. Просто оставь эти записи у себя и используй их по назначению. Пускай и твой шеф, и весь мир увидят, в каких условиях тебе приходилось работать. Уверен, что из всего этого получится отличный репортаж. Ты ведь очень талантливый человек. Я рад, что мы познакомились...
– Я тоже рада. Жаль только, что при таких обстоятельствах.
– При других вряд ли получилось бы...
Они смотрели друг другу в глаза и молчали, будто не могли отыскать подходящих для прощания слов. Матрос с танкера крикнул Батяне, напоминая о скором отправлении.
Глава 39
Военные силы коалиции проводили очередную пресс-конференцию. Во время ее открытия и вводных вступлений представителей пресс-служб адмирал Паркер сидел с безумно мрачным видом. Журналисты сразу обратили на это внимание и предположили, что очередное сенсационное заявление последует именно от него. Они гадали, с чем связан его мрачный вид и мешки под глазами. Но оснований для сколько-нибудь аргументированных версий у журналистской братии не было. Приходилось краем уха слушать дежурные речи пресс-службистов и ждать момента, когда слово будет дано адмиралу.
Брюс смотрел на журналистов, стараясь не выдавать своих эмоций. Последние несколько суток измотали его безрезультатными ожиданиями. Лейтенант Трайпл и его люди, посланные в очередной раз для устранения русских, неожиданно пропали. Перестали выходить на связь в положенное по графику время. Сначала он подумал, что обстоятельства вынуждали морпехов молчать, однако молчание изрядно затянулось. Возникло подозрение, что произошло непоправимое. Адмирал со своими помощниками принялся за мониторинг новостных сообщений с предполагаемой зоны действия группы Трайпла, и среди довольно бурного информационного потока ему удалось выловить несколько кадров, на которых был виден Алан. Точнее, то, что от него осталось после расправы, которую над ним и его людьми учинили манифестанты в одном из прибрежных городов. Никаких подробностей об инциденте в новостях не передавали. Заявлялось, что личности погибших органами правопорядка установлены не были. Одновременно с этим стала курсировать новость о том, что в указанном прибрежном районе орудовала не банда русских наемников, а американская группа непонятного происхождения. Связать между собой два факта оказалось довольно просто. Паркер был удивлен, что журналисты либо повстанческие лидеры не дошли до этого самостоятельно. Пока этого не случилось, следовало срочно что-то предпринять, чтобы замести следы. Об отправке еще одной группы не могло быть и речи. Оставался лишь один более или менее действенный способ – информационный блеф. Именно это и было главной целью, ради которой адмирал настоял на проведении новой пресс-конференции.