Мертвое солнце
Шрифт:
Нет, будь моя воля, я бы постригся под бобрик, но этому мешали два существенных фактора.
Во-первых, сколько бы я, пока была такая возможность, ни стригся, волосы упорно отрастали до прежней длины. Так что самый кончик моей косы как раз достигал середины голени. Хорошо еще, что ниже они не росли! Вот только я так и не понял, за что же мне такое наказание? Не иначе, за то, что я когда-то хотел иметь длинные волосы. Вот теперь и мучаюсь! Поскольку для того, чтобы укладывать волосы магией, нужно гораздо больше силы, чем можно было использовать в ошейнике, я обзавелся сразу
А во-вторых, хозяйка, придя в восторг от моей шевелюры, что-то намудрила, и теперь, стоило мне даже немного укоротить волосы, как они мало того, что тут же отрастали, так еще и начинали нещадно болеть! Хотя, казалось бы, как могут болеть волосы?
Как мне было сказано, «это для того, чтобы ты не вздумал обрезать такую красоту». Интересно, хозяйка на мне опыты ставит или в игрушки играет? Если с первым я более-менее смирился, то со вторым категорически не согласен. Я же не кукла!
И вот теперь эта кляча, не обращая внимания на мои крики, подцепила кончик косы и начала меланхолично его жевать! Зашипев наполовину от бешенства, наполовину от боли, я рывком выдернул косу из пасти наглой скотины и, вцепившись когтями левой руки ей в загривок, отчеканил, глядя Психу в глаза:
— Слушай меня, ты, кляча невоспитанная! Или ты прекращаешь издеваться и начинаешь меня слушаться, или я пущу тебя на конскую колбасу! Тебе яс-с-сно? — сорвался я на шипение.
Псих, дернувшись, внимательно уставился на меня своими лиловыми глазами, всем своим видом изображая невинно обиженного. В ответ я оскалился, крепче сжимая руку. Один из когтей проткнул коню шкуру, и тонкий ручеек крови потек по моей руке. Псих дернулся, тяжело вздохнул и покорно склонил голову. Вот так-то! А то будет надо мной всякая колбаса издеваться!
Попросив Элли залечить ранку от моего когтя, я решил разобраться с устройством седла. Ремешки, ремешки… ой, веревочка… Вроде она ничего не держит. А если ее разрезать?
— Неудачная идея, — вздохнул я, глядя, как седло рассыпается на составные части.
Эльф хмыкнул, глядя на результаты моего самоуправства, и, подойдя поближе, начал объяснять мне устройство лошадиной упряжи.
В день отъезда к нам в казарму на рассвете зашла хозяйка. Как оказалось, пришла она затем, чтобы скрыть наши ошейники. А как же! По уже не раз отработанной легенде, мы — отряд наемников, традиционно представляющий хозяйку на гладиаторских боях. А если кто-нибудь заметит рабские ошейники — все, хозяйку проклянут так, что мало не покажется.
Еще дамочка что-то намудрила с ошейниками сильфов, чтобы тот разноцветный туман, который был у этих мелких созданий за спинами, начал казаться другим — свободным — обитателям этого мира крыльями. Сам я никаких изменений не видел в упор, но, как оказалось, ошейник отлично разрушает иллюзии подобного рода, «наложенные с помощью артефактов подчинения». Сам я с трудом понял, что это за артефакты такие и что за иллюзии особого рода. Старею, видимо, раз подобные прописные
А потом начались сборы в дорогу, в процессе которых я понял, что сорок гладиаторов разной расы вполне способны устроить небольшой Армагеддон. Близнецы в поисках чего-то там носились по всей долине, нечленораздельно вопя, за ними, не отставая, бегал русоволосый сильф Вася и требовал отдать ему его вещи. То ли рубашку, то ли любимый ножик, то ли вообще заначку…
Вообще-то полное имя сильфа было Авассирианисс, но я упорно сокращал его до милого моему слуху Васи. Сильф скрипел зубами, но пока что терпел.
Эльфы дружно окопались в оружейной и явно не собирались вылезать в ближайшее время. Оттуда то и дело доносились вопли на тему «это моя игрушка!». Как дети, ей-богу. Клыкастые, глазастые, остроухие дети природы. И, как всем маленьким детям, жестокости — невольной жестокости — им не занимать. Ну кто еще в ответ на безобидную шалость в виде перца в морсе подложит в постель ядовитую колючку? Счастье еще, что яд был не смертельным и все обошлось лихорадкой и грандиозным скандалом с надиранием ушей, устроенным Элли своему собрату.
Гроуд вдруг решил, что его секира недостаточно острая, и теперь пытался пробиться в оружейную за точильными камнями, откуда его раз за разом выпихивали разбушевавшиеся клыкастые. В конце концов, в очередной раз шмякнувшись в пыль, гном яростно взревел и, подскочив, понесся на таран. Высадив дверь (а жаль, дверка была крепкая, хорошая… теперь же эти щепки годятся только на растопку), гном скрылся в недрах здания, откуда практически сразу же донеслись громогласные матерные вопли, причем на нескольких языках одновременно.
Мастер Лиир, при поддержке Нуба и Вея, пытался запихнуть максимальное количество оружия в небольшую на вид сумку. Пока я насчитал семь кинжалов, три небольших меча и штук тридцать метательных ножей. Зачем все это было нужно, я не мог понять. Он же не на войну со всем миром собирается, а всего лишь на бои. Впрочем, не мне судить. Мало ли, может, он собирается снабжать оружием весь отряд?
Сам же я собрал две небольшие сумки с одеждой и оружием, упаковав три любимых кинжала, небольшой изящный меч, ранее принадлежавший какому-то невезучему сильфу, погибшему от сиина, и восемь метательных ножей. Еще мне предстояло взять с собой печально знакомый по тренировкам и полюбившийся со временем боевой посох и натянуть легкую, практически невесомую кольчугу — единственную из всех, которая мне подошла.
…Теперь же я, спасаясь от участи быть растоптанным не заметившими меня гладиаторами, залез на крышу казармы, откуда с любопытством наблюдал за мельтешением воинов.
…Вот Вася наконец-то догнал близнецов и теперь отвешивает им подзатыльники…
…Вот из оружейной спиной вперед вылетает… нет, не гном, а Элли, сжимающий в руках какой-то обломанный дрын. По-моему, этот дрын раньше был копьем. Эльф поднимается, трясет головой и с диким оскалом кидается обратно в оружейную…
…Вот сумка Лиира, не выдержав объема тех железяк, что в нее напихали, расползается по швам…