Мёртвые душат
Шрифт:
Дворец, если и не лежал в руинах, то являл собою картину развала. Оказывается, находившиеся в нём вожди уже успели подраться. Дрались они без всякой связи с наследованием титула великого вождя: тут-то как раз всем было ясно, что за неимением иных версий придётся вытерпеть Дулдокравна.
Дрались — по причине тех межплеменных усобиц, которые вспыхнули в последнее время. Не все из вождей и старейшин дожили (или точнее — дотянули своё краткое посмертие) до момента провозглашения нового великого вождя. Вслед Занз-Ундикравну навеки отошёл вождь селения Квинт, да ещё парочка второстепенных
В момент прибытия наследника вожди уже приуспокоились, и лениво взирали, как слуги чинили, либо выносили, порушенную дворцовую обстановку. Всё это, ясное дело, отойдёт Дулдокравну, а пока — ничьё; наследник не должен быть на них в обиде.
Помня, что до их решения Дулдокравн — лишь наследник, многие вожди, стремясь на будущее продемонстрировать свою значимость, делали вид, будто обдумывают своё решение, что-то взвешивают.
— А чего это вы до сих пор живой? — спросил у наследника вождь Сморга, чей весьма скверно набальзамированный нос покрылся кристалликами выступивших солей.
— Мои бальзамы ещё не готовы, — улыбнулся ему Дулдокравн, — а они должны быть достойны великого вождя Отшибины и Управителя воеводства.
— А я думаю, — проныл вождь села Шмут, оглядывая всех собравшихся, поголовно мертвых, — что мы должны обязать нашего будущего великого вождя войти в посмертие вместе с нами, а до этого момента отложить решение вопроса.
— Так ли это важно? — спросил знакомый Дулдокравну вождь селения Ых, который, по давней традиции, был наделён полномочиями говорить и за далёкий Ыйган. — Все мы — Великий народ, даже отдельные пока что живые его представители.
Ему возразили, что это, как раз, очень важно. Для Великого народа нет альтернативы посмертию, и кто не пользуется этим великим даром, тот тянет его в ту варварскую глушь, где он находился благодаря Эузе.
— А вот я, — вмешался сам Дулдокравн, — если вы, конечно, признаете меня великим вождём, буду им для всего Великого народа, даже для живой его части.
Среди собравшихся были горячие сторонники истребления живых карликов (как предателей, не желающих идти по прогрессивному пути некрократии), и эти «истребители» его словами возмутились, но не чересчур громко. Ведь они-то знали, что великим вождём всё равно будет Дулдокравн. Больше просто некому.
— Со своей стороны хочу заявить, что терять время в нашем положении глупо и опасно для целостности Отшибины, — произнёс наследник, — и я не исключаю возможности того, что не получив своего Управителя от Великого народа, Занз может решением Владыки Смерти снова превратиться в Цанц, только мы его и видели! Но и это не заставит меня, идя на поводу у уважаемого совета вождей, употреблять негодные бальзамы. Боюсь только, что дорогие бальзамы по дорогам Отшибины сегодня никто не повезёт. Я по этим дорогам добрался сюда от самого Ыйгана, и знаю, что говорю!
Дулдокравн твёрдо знал, что избрание его великим вождём Отшибины — дело чисто формальное. Иначе и быть не могло после того, как Занз-Ундикравн истребил практически всех прочих представителей его фамилии — единственной, какая могла претендовать
Да, он будет великим вождём, но — непопулярным в Великом народе. Его будут терпеть, ибо с полным прекращением династии Краунов каждая из династий племенных вождей будет надеяться захватить власть, и в итоге большинство из них прервётся, а оставшиеся поредеют.
И всё же победу в Дыбре Дулдокравн одержал. Ему осталось повторить её в Занзе, и вот тогда-то — начнётся самое трудное.
Пока Дулдокравн решал свои задачи в Глиняном дворце, Флютрю собирался в путь и приводил себя в порядок — вставлял на место вырванный глаз, вправлял нижнюю челюсть. Когда великий вождь вышел из дворца, некромант уже приготовился.
— Едем! — только и сказал ему Дулдокравн.
Из Дыбра отправлялись в том же составе — лишь Флютрю и добавился. Будучи единственным человеком в карличьем отряде, некромант привлекал к себе недоброе внимание встречных, но Дулдокравн не считал нужным объяснять своё решение остальным спутникам. Им и так следовало понимать, что вождь — ещё живой (а в мертвеющем народе живость непопулярна), Флютрю же — тот самый некромант, которому и будет дано ввести его в посмертие.
Выбравшись на Большую тропу мёртвых, их отряд стал двигаться не быстрее, а медленнее. Здесь произошли перемены. Живых людей на дозорных башнях больше не встречалось, вместо них каждую башню укомплектовали усиленным отрядом мёртвых карликов.
Между башнями сновали ещё и патрульные отряды, которые неизменно задерживали отряд вождя Отшибины, при этом посылая вестовых в сторону Занза. Кому именно и о чём сообщали вестовые, было непонятно, догадался Дулдокравн лишь об одном: городские некроманты больше не контролируют прилегающий к Занзу участок дороги.
И вот, когда отряд, сопровождающий будущего Управителя Отшибинским воеводством, поравнялся с обсиженной карликовой стражей башней, что высилась у самого поворота на пещерный город Занз, перед отрядом появился тот, к кому и направлялись все многочисленные вестовые. Маленькие добрые глаза под тяжёлыми веками щурились на мягком весеннем солнце. Вся фигура магистра Гру излучала глубокое удовольствие от лицезрения прибывших.
Первым Гру поклонился Дулдокравну, потом обнялся со спешившимся Флютрю, кивнул остальным, и вновь повернулся к отшибинскому вождю:
— Рад вашему благополучному прибытию. И мне невыразимо приятно, мой вождь, что вы приняли сделанное вам предложение. В Занзе совершилась ужасная ошибка, которую только в ваших силах исправить.
Слова «мой вождь» прозвучали так, будто речь шла не о включении магистром себя в число подданных Дулдокравна, а о принадлежности вождя Отшибины лично Гру. Ну вот и отгадка, отметил про себя новоиспечённый вождь: вот кто стоит за Бокси из Шенка, набивающейся ко мне в советники. И вот кто озаботился выслать в долину Збуш Книл весь этот эскорт, руководимый Дрангом. И вот кто будет мною управлять, когда я займусь управлением воеводства.