Мертвые не разговаривают

Субботин Максим Владимирович

Плохо! Очень плохо!

Если аборигены не выдержат и побегут все? Как-никак, а много лет старались держаться подальше от потусторонних порождений. Сработает инстинкт самосохранения – и их будет не удержать.

Призраки не нападали – крутились рядом, подплывали почти вплотную, даже что-то бессвязно выкрикивали.

— Спокойно! Они не тронут! — закричал Андрей, сам не веря в свои слова.

— Что это за твари? — послышалось из толпы.

— Мы все умрем! — надрывно заплакала сидящая на земле женщина.

— Куда ты привел нас? — К Андрею было

рванулся мужик, вооруженный грубым мечом, но проплывающий мимо призрак остудил его пыл.

— Убейте его! Убейте! — чей-то голос сорвался на визг.

— Заткнулись все! — в нарастающем гомоне пророкотал староста. — Андрей, что дальше? Ты не говорил, что здесь будут эти…

— Не знаю, — бросил он.

Знать бы, что делать дальше? Вряд ли призраки так и будут крутиться рядом. Их что-то или кто-то сдерживает.

— Смотрите!..

На том месте, где недавно виднелись лишь останки детского дома, появились очертания стен. Воздух в том месте дрожал и будто выдавливал из себя куски старого строения. Именно куски. Здание появлялось частями, грязными кляксами, которые потом сливались в нечто цельное, на чем уже проступали мелкие детали.

Прошло не больше десяти минут, когда детский дом «Бережок» предстал перед перепуганными людьми в своем изначальном виде.

— И что теперь? — проговорил кто-то в толпе.

Музыка на корабле стала еще громче.

Андрей поежился – порывы ветра продували насквозь. Студили кожу. Странно, вроде бы не такой уж и холод на улице, а будто стоишь голый в зимнюю вьюгу.

— Вставайте, — он помог сидящей на земле женщине подняться. — Холодно.

Она смотрела на него так, будто Андрей вот–вот готов перерезать ей горло – глаза широко распахнуты и переполнены плохо контролируемым ужасом.

— Спокойно, — он убрал от нее руки, отошел.

Еще истерики не хватало. В воздухе и без того сгущалось напряжение. Сгущался страх. Андрей ощущал его всем телом, будто тот вцеплялся в кожу сотнями мельчайших острых крючков – и тянул в разные стороны. Свежевал заживо.

В нос ударил тяжелый запах тины.

Андрей посмотрел на то, что некогда было речным трамваем. Как это корыто умудряется держаться на плаву? Вода наверняка залила нижнюю палубу, машинное отделение. И все же «Свежий ветер» уверенно покачивался на усилившихся волнах. Больше того – там, за разбитыми иллюминаторами, появилось приглушенное свечение.

— Вон они! — раздалось в толпе.

Люди дрогнули, подались в стороны. Они бы наверняка бросились бежать, но ужас перед снующими рядом призраками взял верх.

Андрей заозирался.

Они приближались со стороны своего убежища – со стороны детского дома. Несколько десятков маленьких фигур. Дети с глазами убийц.

По толпе побежал ропот. Кто-то рвался прочь. Послышались слова молитвы. Многие падали на колени.

Андрей протиснулся между людьми. На него не обращали внимания. Все взоры устремлены на приближающихся детей. А те будто нарочно не торопятся – вышагивают медленно. Пока еще они походят на обычных детей, разве что грязных и очень бледных.

—

Я знаю, все будет хорошо, — он коснулся плеча Алены.

Та стояла, не дыша, руки дрожат мелкой дрожью.

— Да… – прошептала она одними губами.

Ни веры, ни уверенности в ней нет. Впрочем, их нет и в самом Андрее. Чего же ждать от других?

Он вышел навстречу призракам. Ноги казались ватными, подгибались. Желание развернуться и бежать почти затмевало рассудок. И все же он остался стоять, будто врос в землю.

— Ты выполнил обещание? — как ни в чем не бывало спросила девочка–призрак. Та самая, которую он посчитал лидером.

— Да. Здесь все, — слова с трудом покидали глотку. Он будто выхаркивал их.

— Молодец… – губы девочки растянулись в злобном оскале. Показались острые иглы зубов.

За спиной охнули.

— Вы отпустите невиновных! — с нажимом проговорил Андрей.

— Ты смеешь нам указывать? — по лицу девочки пролегли черные пятна.

Громовой раскат будто сотряс землю. И без того серый мир поблек еще больше. Призраки, снующие вокруг группы перепуганных людей, практически слились с густой хмарью. Фигурки детей проступали темными разводами.

— Я напоминаю, — сказал Андрей, чувствуя себя добычею перед лицом смертоносного хищника.

— Вы такие вкусные… – протянула девочка. — Мы хотим вас всех… Жаль. Но уговор есть уговор. Мы выполним свою часть.

Андрей облизал пересохшие губы. Перевел дыхание.

— Я чувствую его, — голос девочки стал злым, резким. — Он один, — размытой тенью она метнулась к людям. Тех словно расшвыривало перед ней. Никто не желал столкнуться с самым страшным врагом даже случайно.

Между тем остальные дети–призраки медленно рассредоточились вокруг потенциальных жертв.

Не собираются отпускать или опасаются побега?

Девочка продолжала скользить в толпе. Иногда она останавливалась, всматривалась в чье-нибудь лицо. Потом продолжала движение.

Чего тянуть? Зачем нагнетать обстановку еще больше?

По небу пролегла длинная ветвящаяся молния. Мир высветился призрачным сиянием. Будто вспышка фотоаппарата вырвала из серой мути фигуру стоящего на коленях духовника – отца Всеволода. Руки того сведены на груди, глаза закрыты, а губы беззвучно шевелятся. Рядом с ним застыла девочка–призрак. Она резко обернулась к Андрею.

— Он! — прошипела точно змея. Ее глаза провалились черными дырами, из уголка рта потянулась темная дорожка.

По собравшимся прокатился не то вздох облегчения, не то сочувствия.

В пару секунд вокруг отца Всеволода образовалась зона отчуждения, диаметром метра в четыре. Он и девочка–призрак – будто актеры странствующего балагана. Играют спектакль, а вокруг расположились заинтересованные зрители.

То, что произошло дальше, Андрей даже представить себе не мог. Поначалу он и не понял, кто метнулся к духовнику. Первая мысль – другие призраки. Но нет. Небольшие фигурки топали и плакали. Несколько живых детей сгрудились возле старика, закрывая его своими телами.