Мертвые незнакомцы
Шрифт:
– Почему мне кажется, что тебе надо выпить? – спрашивает Джилл.
– Потому что ты читаешь мои мысли.
Мягкое прикосновение ее руки рассеивает разочарование. Отрываясь от ее губ, Воорт вспоминает прочитанную в каком-то журнале статью. По мнению автора, определить, счастливы жители города или нет, можно по тому, как они проявляют любовь на людях.
В журнале приводились примеры. В Париже – да. В Москве – нет.
– Ловишь плохого парня? – весело спрашивает она, пока Воорт делает
– Сегодня мы его упустили.
– Зато ты поймал девчонку.
– Тогда, может быть, я буду упускать его каждый вечер.
– Тогда, может быть, ты всегда будешь ловить девчонку.
Водка проникает в кровь, растекается по телу, помогает расслабиться, придает легкомыслия. Они держатся за руки, болтают об оформлении быстро, заказывают маленькие овощные клецки, и по крайней мере на мгновение Воорт может забыть о Грине и Шеске. Они сидят так близко, что бедра соприкасаются, и, как всегда, когда она рядом, его охватывает жар.
Джилл ложечкой собирает взбитые сливки с кофе по-ирландски, слизывает остатки с уголка губ и говорит с большей деликатностью:
– Ты так и не сказал мне, что ты думаешь о нашем разговоре в тот вечер.
Имеется в виду признание, что она замужем. Воорт на мгновение вспоминает водителя фургона. Женатого художника, которому изменяет жена.
– Я не думал об этом. Не было времени.
– Он сегодня звонил.
Воорт понимает, что она говорит о муже. Еще один кусок реальности вторгается в романтику.
– Сказал, что у меня изменился голос, – продолжает Джилл.
– Так обычно бывает.
– Мне казалось, ты сказал, что такого с тобой не бывало.
– Я знаю массу людей, с кем бывало.
– Это неодобрение? Что ж, ты здесь. Он сказал, что не сможет скоро приехать. – Джилл внимательно смотрит на Воорта. – Сказал, что в Африке, в Руанде, начались бои и начальство посылает его руководить помощью. По-моему он чувствует, что здесь что-то не так. Сказал, что скучает по мне. Спросил, не могла бы я с ним поехать.
– Что ты ответила?
– Что у меня слишком много работы здесь.
– Это так?
– Нет.
Воорт допивает водку и делает бармену знак принести еще.
– Я не собираюсь указывать тебе, ехать или нет.
– А я разве тебя об этом просила? Нет, и не имею права просить. – Теперь она кажется взволнованной. – Ведь это я замужем, а веду себя как влюбленная школьница. Ничего не понимаю. Все должно быть легко, так он мне всегда говорил. Но это не так. Я чувствую себя такой… – Она хмурится, подбирая подходящее слово. Наконец оно находится: – Невинной.
– Все невинны, когда происходит что-то странное, – отвечает Воорт. И добавляет: – А возможно, и виновны.
– Пойдем в постель, – говорит
Воорт отстраняется. Джилл так красива и страдает по-настоящему. Трудно быть логичным или высоконравственным и помнить о принципах, когда чувствуешь ее запах. Музыка словно звучит громче, а за зеркальным окном, которое кажется далеким, мимо проносится красный вращающийся маячок на крыше полицейской машины – копы торопятся туда, где преступление.
В зеркале за спиной какое-то движение, словно кто-то шел к ним, но внезапно отвернулся.
– Думаю, я навещу сегодня Мэтта, – говорит Воорт. – Я совсем забросил его, а у тебя теперь все будет хорошо и бояться больше нечего. Кроме того…
Он вовремя останавливается: чуть не сказал, что через несколько часов надо будет вернуться на работу. И переводит все в шутку:
– Кроме того, если я пойду домой, а не к тебе, никто не будет знать, где меня найти, и я смогу наконец поспать. Хочешь, пообедаем в понедельник? – «Если ты не уедешь».
– Я думала, мы завтра вечером пойдем на банкет Аддоницио.
Воорт лжет:
– Я не пойду на банкет. – И говорит правду: – Буду работать.
– При таком режиме работы вам могли бы и побольше платить! Родной мой, – нежно добавляет она, словно они свободны в своей любви, – у тебя измотанный вид. Давай-ка отправим тебя спать.
На улице, делая знак такси, Воорт вдруг понимает, что смотрит на дверь бистро.
«Таким же параноиком казался Мичум в тот вечер, когда его убили».
По дороге домой в такси он время от времени начинает высматривать Шеску или следующую за ними машину. Напрягается всякий раз, когда видит фургон.
– В понедельник вечером, – повторяет, как обещание, Джилл, выходя из машины и потягиваясь. Эффектное зрелище. – Ты уверен, что не хочешь остаться?
– Уверен. К понедельнику я отдохну.
Джилл целует его в губы.
– Может, к началу понедельника ты и отдохнешь, но к концу отдохнувшим уже не будешь.
Она исчезает в подъезде. Шофер поворачивается и качает головой. Молодой парень в летней рубашке, потому что в такси по-настоящему жарко.
– Всю жизнь мечтал, чтобы меня позвала такая женщина, – говорит он с завистью. – А вас позвала – и вы не пошли. Надо же!
Воорт называет ему адрес своего дома.
– По дороге, – говорит он, – держись боковых улиц. И побольше поворотов.
На Тринадцатой улице все тихо, но когда такси останавливается, от дома сразу же отъезжает зеленый фургон. Воорт, нахмурившись, смотрит на номера. Он совершенно уверен, что в ту ночь Шеска не провожал Мичума до бара «Колльерс». А значит, Мичума скорее всего ждали в гостинице.