Мертвые все одного цвета
Шрифт:
Он прошел несколько метров, а потом стал копаться по карманам. Сосчитал оставшиеся деньги: около тридцати двух долларов. Ровным счетом ничего.
Полностью отдавая себе отчет в том, что делает, он повернул обратно и вошел в дом, который только что покинул. Перила прогибались под его сжатыми пальцами. Дверь была еще открыта. Мю-риэл со страху даже не шевельнулась.
Он бесшумно вошел в квартиру и сильно хлопнул дверью. Подошел к двери спальни и затаил дыхание.
Он ждал.
XX
Шейла
С затаенным страхом она уставилась на газетный лист, еще липкий от свежей краски. Там были фотография той самой девицы, с которой она только что встречалась, и рассказ об убийстве со всеми подробностями, которые только могут разнюхать репортеры, когда постараются.
Домой она решила не возвращаться. Ее там, наверное, уже ждут.
Она обернулась. Какой-то тип, читавший на ходу газету, остановился.
Она подошла к нему.
— Вы из полиции. — сказала она. Тот и не стал отрицать. Улыбнулся, полез в карман и вынул полицейский значок.
— Лейтенант Купер, — представился он. — Да в общем-то я и не прятался, — сказал он, словно извиняясь.
Видимо, он был слегка смущен, что его так быстро раскрыли. Молодой, довольно симпатичный.
— Я знал, что вы убегать и не помышляете, — добавил он. — Дело обычное. Мы следили за черномазой.
— У меня дома тоже фараоны? — спросила Шейла. — Слушайте, не говорите, что нет. Незачем хитрить. Я не хочу возвращаться домой. И убегать не собираюсь, и вообще мне…
Она запнулась.
— … мне глубоко плевать на то, что будет с Даном, — решительно закончила она. — Я хочу позвонить домой. Можно?
Она улыбнулась ему. Красивая, хотя немного вульгарная. И бедра слишком широкие, понятно — блондинка.
— Без проблем, — сказал молодой человек, — но только я вас провожу.
С этим нетрудно будет сладить.
Он проводил ее до ближайшего автомата, а сам остался на улице, достаточно далеко, чтобы не слышать ее разговора. Она улыбнулись, пожала плечами, приоткрыла дверь.
— Идите сюда, — сказала она, — мне нечего скрывать, понятно? Если кого и надули в этой истории, так не вас же, а меня.
Он чуть смутился и остался у двери автомата.
— Скажу только сиделке, чтобы отвела ребенка к моей матери, — сказала она. — А потом, полагаю. надо будет пойти с вами в полицию, а еще я хочу взять адвоката. У вас там, думаю, посоветуют кого-нибудь. Я вовсе не собираюсь оставаться женой преступника.
Купер одобрительно кивнул.
— Дайте-ка я позвоню, — сказал он. — Они у вас. Скажу, чтобы выпустили сиделку. И чтобы ничего не ломали и не уносили, — добавил он. — Так оно будет надежнее.
Она уступила ему место и сообщила номер.
— Благодарю вас, — сказала она, постаравшись, чтобы звучало проникновенно.
Он покраснел, потому что она смотрела ему прямо в глаза. Она была хорошо одета и вовсе не похожа на всех тех шлюх, с которыми ему обычно приходилось возиться. А муж ее, убийца, был негр. Странная
— А вы не знаете…— застенчиво спросил он.
— Что?
— Может, у вашего мужа преступное прошлое? Может, вам известны какие-нибудь его противозаконные поступки, до того. как он убил брата?
— Нет, — сказала Шейла. — А что?
— Да понимаете, — сказал Купер, — с хорошим адвокатом он может и выпутаться. Ведь есть только показания бармена и той женщины. Этого вполне уже достаточно, чтобы отправить его на электрический стул, но, если, скажем, жертва пыталась его шантажировать… Видите ли, нас кое-что в этом деле смущает, а главное, что ваш муж уж слишком похож на белого.
— Ну и что? — спросила Шейла.
— А то, — сказал Купер, — что случай не такой уж простой. Да и не знаешь никогда, что может придумать толковый адвокат… Ну, не знаю… что его мать изменила отцу, и он в самом деле белый. Люди воображают, что негры вот так могут перейти черту. Надо их успокоить. Я хочу сказать, что здесь, в Нью-Йорке, дела обстоит по-другому, дискриминации меньше, а вот на Юге ужасный шум поднимется.
— Понимаю, — сказала Шейла.
— Так что, если вы знаете что-нибудь другое, за что его можно было бы посадить…
— Вы соображаете, о чем меня просите? — сказала Шейла.
— Но вы же сами сказали, что вам плевать, что с ним будет, — сказал Купер.
— Это-то уж конечно…— прошептала Шейла, — только я с ним все-таки пять лет прожила. И ребенок у нас.
Она вдруг ясно осознала происходящее и остолбенело взглянула на Купера.
— Скажите…— сказала она. — Его что, арестуют, будут судить, убьют?
— Не знаю, — смущенно сказал Купер.
— Господи Боже!. — сказала Шейла. — Боже милосердный!
XXI
Мюриэл тревожно прислушивалась. Она не позвонила в полицию, только подняла и положила трубку. Она со страхом смотрела на маленький револьвер, из которого только что выстрелила. Но даже с ним в руках она не чувствовала себя в безопасности.
Она услышала, как сильно хлопнула дверь, а потом наступила тишина. Дан, верно, ушел. Здесь ему делать нечего. Странно было думать, что он собирался убить своего брата, когда она, накануне, отдавалась его ласкам. Она старалась не вспоминать, что именно он ей делал в тот момент и больше не помнила, приятно ей было или противно.
Дан, наверное, ушел. Но надо проверить.
Она сняла трубку, тихонько положила обратно и набрала номер полиции. Потом она стала говорить, как будто дождалась ответа. Сообщила адрес и подробности. Сказала спасибо и снова встряхнула аппарат.
Дверь затрещала и разом открылась. Подпиравший ее стол, на который она нагромоздила два стула, оказался шуточной помехой. Все обрушилось. Мюриэл не успела наставить на Дана револьвер. Он уже примял ее всем своим весом, затыкая ей рот твердой, холодной ладонью. Она закрыла глаза и перестала сопротивляться.