Мертвые звезды
Шрифт:
Колян же достал из кармана толстую верёвку и старательно её распутывал — понятно, для каких целей.
Однако надо заканчивать комедию — пока не подошёл Антоха, этот молчун тоже при стволе, именно он пальнул пару раз в воздух, отвлекая моё внимание.
Если не силу, то точность своих ударов Колян переоценивал. Его дубинка лишь скользнула мне по затылку — заметив боковым зрением удар, я «снял» его, перевёл в касательный, слегка пригнув голову. Но по плечу и спине черенок лопаты врезал весьма
Фермер оказался стреляным воробьём — не стал подходить вплотную, остановился, наполовину спустившись с крыльца, дробовик наготове. И явно собирался так стоять, пока сын меня не свяжет. Тем хуже для него: станет ли он стрелять, рискуя зацепить Коляна, или нет, — неизвестно. Но для меня риск схлопотать заряд картечи недопустим.
Пора!
«Горчичник» выстрелил тихонько, деликатно, — звук, с которым загрохотал по ступеням фермерский дробовик, выпавший из руки хозяина, был гораздо громче.
Колен ничего не понял: медленно перевёл взгляд с рухнувшего отца на меня, помотал головой — словно пытался отогнать кошмарное видение. Пистолет в руке беспомощного, лежащего в грязи раба никак не укладывался в мировоззрение юноши.
Ему я прострелил не голову, как папаше, — всего лишь коленную чашечку. Не от избытка гуманизма, просто порой серьёзно ранить врага гораздо выгоднее, чем убить. Я мог ошибаться в оценке численности противника — если поблизости есть ещё вооружённые люди, покалеченный Колян их на какое-то время отвлечёт. Да и вид разнесённого вдребезги колена изрядно деморализует.
Но где бугай-Антоха?
Я присел, используя «гарпию» как прикрытие, и не обращая внимания на воющего и корчащегося в грязи раненого. Стреляет «горчичник» негромко, однако Антоха должен был услышать если не его хлопки, то хотя бы вой Коляна, — и сообразить, что дело неладно.
Сейчас он выскочит из-за одной из надворных построек, и можно будет поставить финальную точку.
Вместо этого я увидел Счастливцева — тот выбрался из своего убежища и пытался перевалиться через спинки сидений, причём метил на водительское место.
— Куда?! — рыкнул я приглушённо.
— Рвём когти!
— Ещё один остался…
— Какой один! Щас полтора десятка подвалят!
Фёдор махнул рукой куда-то в сторону холма и монастыря. По дороге, уходившей в поля, к нам быстро катил грузовик. В кузове люди, вооружённые, — и в самом деле больше десятка.
Понятно… Антоха теперь не высунется — дожидается подмоги. Понятно и другое: отчего рабовладельцы спокойно сидели на месте, а не занимались розыском сбежавшего Фёдора — по его следу шли соседи-коллеги… А теперь возвращаются, вызванные по рации.
Всё это я подумал на ходу, прыгая за руль и трогая «гарпию» с места. Нет никакого резона начинать партизанскую войну
Разворачиваясь, я увидел неприятную вещь: створки ворот неторопливо закрывались. Мгновением спустя показался и виновник этого — из будки выскочил Антоха. И предмет в его руках мне крайне не понравился…
Уверенным, свидетельствующим о немалом опыте движением бугай раздвинул телескопическую трубу гранатомёта. Присматриваться и определять модель было некогда, но что-то устаревшее, снятое с вооружения…
Всё застыло, как в стоп-кадре. Я не знал, что делать. Чтобы разогнать «гарпию» и размазать Антоху по воротам, мне требовалось три-четыре секунды. Чтобы высунуться из машины и выстрелить — две или три.
Ему же достаточно одной, много полутора, — и кумулятивная граната положит конец моим приключениям…
Не задумываясь, я ударил по тугой красной клавише. Анкерная пушка оглушительно бабахнула.
Честно говоря, попасть я не рассчитывал — отвлечь внимание, сбить прицел, выиграть драгоценные мгновения.
Однако попал…
Анкер ударил бугая точно в середину груди, прошил навылет и его, и створку ворот. И, конечно же, сработал пирозаряд, намертво приковав «гарпию» к загарпуненной добыче.
Вылезать и отцеплять трос не было времени — грузовик со своими вооружёнными пассажирами приблизился на расстояние, достаточное для прицельной стрельбы.
Двигатель взвыл. Скрежещущий удар, ворота рухнули, и «гарпия» вырвалась на свободу из разорённого дворянского гнезда. Сзади на тросе волочилась половинка ворот и то, что осталось от бугая Антохи.
Проклятая железяка скрежетала по бетону, с грохотом подпрыгивала, цеплялась за стыки плит, — но никак не желала отвалиться. Но я не обращал внимания, как можно быстрее преодолел обсаженную липами бетонку и повернул налево, на восток, — откуда приехал.
— Куда? — встревожился Счастливцев. — Дорогу ж перекроют… дурой той бронированной…
— Теодор, не бренчите… — отмахнулся я, выбирая место, где откос насыпи был пониже, а кустарник на нём рос не слишком густой.
Вот здесь, пожалуй…
«Гарпия» сползла с дороги, забираясь всё глубже в кусты. Загудела лебёдка, сматывая трос и затягивая в убежище наш сюрреалистический «прицеп».
Расчёт оказался точен — бортовой «урал» с кузовом, набитым вооружёнными людьми, прокатил мимо в азарте погони. Фора получена неплохая. Надеюсь, здешние фермеры не содержат в складчину боевой вертолёт…
Пока я отцеплял трос от анкера, Счастливцев вылез из салона и начал с остервенением пинать кровавое месиво, мало уже напоминающее человеческое тело. Лицо у Фёдора при этом было не самым приятным. Понятно, натерпелся мужик, но…