Мертвым не мстят, или Шутка
Шрифт:
– Отличный план, – одобрила Мила.
– Глупый. Это называется развод по расчету. Затем, чтобы вступить в брак по расчету. Она думала, что справится.
– Она и справилась… почти.
– Что вы говорите?
– Ничего. Жаль, что я раньше не знала этой грустной истории.
– Почему грустной? Как раз наоборот. Веселой. Фортуна, она, знаете ли, обладает удивительным чувством юмора. Как только жена от меня ушла, мне вдруг стало везти. Нашелся друг, который начинал в это время свой бизнес и предложил мне войти в долю. попробовать работать на себя. И я попробовал. Он взял кредит, и я взял кредит. Он открыл фирму, и я открыл фирму.
– Очень, – сказала Мила.
– В итоге я разбогател. А когда понял, что моему финансовому благополучию ничто не угрожает, решил найти свою бывшую жену. Через ее двоюродного брата, которого предусмотрительно взял к себе на работу.
– Так Глеб что, Варькин двоюродный брат?!
– Варькин? А вы, собственно, кто?
– Никто, – убитым голосом сказала Мила. – Нет, вы не думайте ничего такого. Меня интересует только Глеб.
– Интересно, интересно. Наивный парень, между прочим. Хороший, добрый человек, но абсолютно неприспособленный к жизни. Недавно кто-то у него деньги из машины увел. Крупную сумму. Этот лопух сам подставился.
– Кто увел? – все тем же безжизненным голосом спросила Мила.
– Он понятия не имеет. Говорит, что по дороге колесо спустило, он остановился его поменять, а пока менял, из машины вытащили портфель с деньгами. Ну не лох?
Значит, Глеб ее не сдал! Миле стало совсем плохо.
– Я бы его выгнал за это с работы, но Варя… Вообще-то отношения у них всегда были сложные. Она из провинции, он москвич. Варя с родителями приезжала к ним в гости, когда была маленькой. Их отцы – родные братья. (Надо было узнать ее девичью фамилию!) Но Глеб… Это нечто особенное. Когда мы с Варей были женаты, я с ним дружил. А когда жена от меня ушла, Глеб на нее здорово разозлился. Даже, кажется, больше, чем я. Мол, порядочные люди так не поступают. Ха-ха! Порядочные! Зато у них деньги прямо из машины воруют. Я едва уговорил его встретиться с двоюродной сестрой. Как только Варвара вышла замуж за Сальникова, он перестал с ней общаться. Знать ее не хотел. Но потом рассосалось. Он вроде нашел свою любовь и к сестре потеплел. С радостью согласился опять нас свести.
– Но чем же он может вам помочь? – тупо спросила Мила.
– Он же брат. Хоть и двоюродный, но ближе родственника у Вари нет. С ним она может беспрепятственно встречаться. Ведь ее старый муж, кажется, сильно ревнив. А Глеб вполне безобиден. И звонить ему Варвара может в любой момент, не опасаясь подозрений. И встречаться. Не исключено, что муж может прослушивать все ее разговоры. Или нанятые им детективы.
– Все ясно. Канал связи. А как с деньгами? Что ему будет за то, что позволил себя обворовать?
– Будет отрабатывать. Сам еще не знаю, что с ним делать. Не был бы родственником, я бы… Ну, ты понимаешь. Ладно, проехали. Он говорит, что найдет способ, как все отдать. Что я получу назад свои деньги. Ха-ха! Если только Глеб продастся в рабство. Да кому он нужен! Тридцать тысяч гринов он не стоит со всеми потрохами.
– Мне, – уверенно сказала Мила и поймала
– Постой. Ты это серьезно?
– Вполне. Я принесу деньги завтра к вам в офис. Поздно вечером. Только чтобы никого при этом не было. И чтобы сам Глеб ничего не знал.
– Странно, – ее собеседник пожал плечами. – Ты удивительная женщина, я таких еще не встречал. Что ж, деньги-то мои. Не скажу, что они у меня лишние. Если хочешь его выкупить…
Он снова рассмеялся:
– Условия твои принимаю. Завтра в девять часов вечера. Сотрудников всех отправлю домой, а сам поработаю. После развода с Варварой я больше не спешу домой. Кровать бы поставил прямо в кабинете, да тесновато. И офисные девушки будут забегать на огонек. Почему-то все секретарши считают, что для успешной карьеры им непременно надо переспать с начальником. Не люблю разочаровываться в людях, поэтому сплю дома. Один. Но чашку кофе могу предложить. Я прекрасно умею варить кофе.
– Вы? – удивилась Мила. – Может, и готовить умеете?
– Умею. Я вообще идеальный муж, – он невесело усмехнулся. – Ты не замечала, что люди большей частью добиваются успеха в том деле, к которому не имеют ни малейшего призвания?
– Может быть. – «Разве я думала, что стану воровкой? Я, девочка из хорошей семьи, неженка и маменькина дочка». – Так что, мы договорились?
– Конечно. Завтра в девять. А ты, Мила, чем вообще занимаешься?
– Живу.
– И весело живешь! Ты мне понравилась, честное слово, а я в людях разбираюсь.
– В работе не нуждаюсь, – сухо сказала она.
– Жаль. Я бы нашел тебе подходящую работенку. Эти трюки с забытыми ключами, парики… Парик ведь? – кивнул он на ее голову.
– До завтра.
– Подвезти?
– Я на машине. И, кстати, – она обернулась уже в дверях. – Кроме того, что ваши компаньоны оказались честными, не завидуют ли они вашей удачливости, Алексей Петрович?
– Это ты о чем?
– Я тоже в последнее время научилась разбираться в людях. Всего хорошего. А об этом подумайте. О компаньонах.
Ей не давал покоя владелец «Гольфа». Но на этот раз красной машины возле дома не было, и Мила вздохнула с облегчением. Собрал информацию и отчалил. Теперь будет ее использовать по назначению. Алексей Петрович напрасно думает, что ему не придется платить. Жены депутатов так просто не разводятся. Рейтинг, черт бы его побрал! Перспективный политик должен улыбаться своим избирателям со страниц глянца, окруженный счастливым семейством. Преданная ему жена и детишки. Кто ж проголосует за рогатого мужа?
…Мила прекрасно понимала, что если даже вернет украденные деньги, то все равно не сможет показаться Глебу на глаза. Конечно, он ее простит, но это будут уже совсем другие отношения. Нет, там все кончено. Она и оказалась тем человеком, который сломал Глебушке жизнь. Убила в нем веру в добрые сказки со счастливым концом. Теперь Глебушку стоит опасаться. В какой-нибудь момент, когда придется делать выбор, он все ей припомнит и найдет оправдание, чтобы поступить с ней так же подло, как она поступила с ним. И жить всю оставшуюся жизнь в ожидании этого момента значило получить отсрочку на неопределенное время после того, как вынесен смертный приговор. Она сама его вынесла: смертный приговор их любви. Вернуть уже ничего нельзя. Кроме денег. И она их вернет.