Мёртвый город
Шрифт:
– Ну, не знаю… – На «сторожа» Марат не обиделся, даже принял как должное, но было видно даже без всякого знания психологии, что его одолевают страшные сомнения. – Ребята… Я не знаю, что делать… Вроде бы всё понятно, но…
– Давай так, – подсказал Стёпа. – Условное время и район. Нам нужно разработать маршрут и заблаговременно выдвинуться. Полный «чек» можешь не показывать, оставь себе запас на всякий случай. Я так думаю, что это «восемь-восемь» и район где-то неподалёку от Арсенала, но не слишком близко. Просто по логике: и там, и
– Ну, в общем, да – правильная логика… – Марат тяжело вздохнул и осторожно потрогал распухшую щеку, словно бы советуясь с вырванным зубом, прислушиваясь к его витающему поблизости фантому – стоит откровенничать или нет.
– О, придумал! – озарился Стёпа. – На месте мы дадим тебе оружие. Будет время подумать, взвесить… В общем, если почуешь сдачу, можешь спокойно стреляться.
– Ну спасибо! – Марат попробовал улыбнуться – с распухшей щекой это получилось зловеще. – Дайте карту.
– Держи.
– Ух ты… Обстановку резидент подымал?
– Трофейная. – Я не стал приписывать себе чужой труд. – В комендатуре взяли. Топонимика ещё «довоенная».
– Ясно…
Марат посмотрел карту, ещё с минуту подумал, испытующе глядя на Стёпу, мимоходом скользнул взглядом по Юре – видимо, не смог в нём ни за что зацепиться, «школьник-шкодник» наш скользкий, что твой угорь, смазанный постным маслом, как физически, так и морально. Оставив Юру в покое, Марат уставился на меня, словно бы надеясь найти во мне какие-то подтверждения своим сомнениям либо, напротив, опровергнуть их.
Да, брат, непросто тебе сейчас. Полумрак, хаотично подрагивающий в такт колеблющемуся пламени лучины, – не лучшие условия для чтения по лицам и вылавливания во взглядах скрытых мотивов. И зря ты на мне сконцентрировался. Думаешь, самого молодого и неопытного выбрал, вдруг да не выдержит взгляда и расколется? Не дождёшься. Ты, конечно, грозный хищник, но я сейчас дома, на своей территории и в хорошей компании, вот эти два негодяя – они такие же, как ты, а то и покруче будут. К тому же ты ранен и ослаб от страданий. Был бы ты в чужой стае, тебя бы уже давно загрызли лишь по факту временной слабости и неуверенности в себе. Так что нет, не будет тебе откровений. Сдавайся как есть, на свой страх и риск.
– Вот тут. – Марат показал на карте четыре квадрата. – Точнее не скажу, в район придём, там уже сориентирую.
– Время?
– Завтра, с семи до восьми утра. Если утром не успеем, с семи до восьми вечера послезавтра.
– Что ж, примерно так я и думал, – сказал Стёпа. – Как чувствуешь, идти сможешь? Не знаю, как будет в реале, но, судя по карте, далековато топать придётся.
Я хотел было напомнить, что пациенту предписан постельный режим сроком в месяц и наш домашний врач будет категорически против каких-либо походов, но пациент успел раньше:
– Что значит «сможешь»? – В голосе Марата слышался знакомый уже мученический стоицизм, слегка отредактированный
– Хорошо, – кивнул Стёпа. – Отдыхай, набирайся сил. Выдвигаемся рано утром.
Оставив Марата отдыхать, мы взяли карту и пошли к Ивану.
Точнее, пошли не сразу, а сначала немного поспорили.
Я сразу заявил, что нам нужен Иван.
Стёпа сказал, что хотелось бы обойтись своими силами. У нас и так проблемы с доверием, так что не стоит привлекать к этому делу посторонних.
Я сказал, что без Ивана ничего не выйдет. Примерно вот досюда доведу, но вот отсюда (показал на карте) полный коллапс, я совершенно не знаю тот район. Кроме того, Иван – не посторонний, и в дальнейшем нам неоднократно придётся обращаться к нему за помощью.
Стёпа сказал, что за помощью обращаться будем, не вопрос, но вот именно завтра, на встрече с «барсами», нам любой посторонний будет как камень в ботинке. В сложившихся условиях «обнюхивание» – очень ответственная и деликатная процедура, нельзя туда брать лишних. Маршрут же мы можем поднять сами, карта добротная, а половину пути я знаю.
Я настаивал, что сами мы ничего не «подымем» и вторая половина маршрута станет с большой вероятностью предпосылкой к провалу операции. Мы запросто можем заплутать и не доберёмся до района к назначенному времени.
– Кстати, вы в курсе, что тут все названия улиц поменяли? Таблички содрали, на домах теперь не пойми какие цифры с буквами, без всякой видимой системы. Нужен дешифратор.
– Это не проблема, – возразил Стёпа. – Никто не отменял систему привязки к основным ориентирам. Тут на карте полно узнаваемых объектов, так что ты справишься.
– Ты же у нас ас-картограф, – попробовал взять меня на «слабо» Юра. – Или уже не ас?
Я проигнорировал провокацию и терпеливо пояснил упёртым коллегам, что город на «довоенной» карте (вообще если называть правильно, то это не собственно карта, а подробный план с топонимикой и сеткой высот) и город в сиюминутном состоянии в реале – суть две совершенно разные вещи. Хотя бы уже лишь потому, что многие «узнаваемые ориентиры» сгорели к чёртовой матери, половина улиц забаррикадирована «курками» и ДНД, и тут давно уже сложилась новая система перемещения. Система «тропы и колеи».
– Так что без Ивана не разобраться. Сами увидите, там чёрт голову сломит, в этой вновь сформировавшейся системе. Некоторые «улицы» теперь проходят прямо поверх выгоревших дотла домов.
– Ладно, – сдался Стёпа. – Пошли к Ивану.
У Ивана на кухне опять пекли блины и пили чай. Слышался весёлый галдёж и прибаутки, звенела посуда, вовсю несло табаком и постной выпечкой. Если не знать ситуации, ни за что не поверишь, что эти люди сегодня вынуждены были бежать из родного дома, взяв с собой только то, что можно унести.