Мертвый - хит сезона
Шрифт:
сих пор были проложены медные и стеклянные почтовые трубки, а на покрашенных еще
старой краской стенах висели бра. На другой стороне холла были стеклянные
перегородки с именем Джереми, а сразу рядом с лифтом располагались деревянные
массивные двери заднего выхода, выходящие на улицу.
Лифт остановился, и Лора вошла. Она находилась в одной из двух лифтовых кабин.
Вспоминая то, что Тиффани говорила о камерах, она поискала одну на потолке и
наткнулась
камера полиции не понадобится для поиска убийцы.
В вестибюле не было ничего интересного, кроме мраморных полов с розой ветров в
центре. Она понятия не имела, для чего она была здесь нужна, ведь все знали, что
седьмая авеню уходит на юг. Чтобы узнать направление, вам просто нужно было выйти на
улицу и посмотреть в какую сторону движутся машины.
На входе был турникет, а так же сидел швейцар, который не работал по воскресеньям.
Мониторы камер наблюдения работали круглосуточно. Лора быстро пробежала глазами
по залу и нашла камеру. К счастью, она была в лучшем состоянии, чем в лифте.
Понадеявшись, что это поможет найти убийцу и отпустить Джереми до завтра, Лора
покинула офис.
Уже у себя дома, воодушевлённая, она включила стиральную машину и пообещала себе
забыть все до начала цикла отжима.
Глава 4
Несмотря на то, что мать Лоры не отличалась хозяйственностью, Лора и ее сестра Руби
проезжали в отчий дом еженедельно. Еда здесь была горячей и соленой, а иногда и
подгорелой, но всегда той, какую хотелось. Вечно работающая стиралка с сушилкой
Wirpool и старая оловянная коробка с игрушечной кухней Hello Kitty всегда навевали на
девушек ностальгию.
Лора вспомнила о худшем стыде ее юности – шахте для белья, которую хозяин дома,
Моше, не красил десятилетку. Мама отскребла старую краску, обновила внутренности
шахты и приспособила её несанкционированную прачечную. Среди жильцов дома она
получила название «Чудесная евро химчистка». И хоть стирка чужого белья и приносила
дополнительный доход, она же могла и послужить причиной выселения. Дело было в
том, что Моше, платил строго определенный тариф на воду, предназначенный только для
бытовых нужд. Прачечная к бытовым нуждам, разумеется, не относилась. Повзрослев,
Лора заподозрила, что шахта служила и как своеобразный лифт для неё и её сестры,
чтобы подниматься в квартиру, не мешая матери флиртовать с другими постояльцами.
Руби только подтвердила это предположение в свой
Все вновь вертелось вокруг мужчин. И хотя, сама Руби выглядела не привлекательнее
сушёной воблы, вокруг нее всегда кто–нибудь да крутился. Лору это всегда поражало. С
разницей в возрасте всего в девять месяцев, две сестры были похожи друг на друга как
близнецы, но при этом диаметрально различны во взгляде на жизнь.
Например, сразу же после окончания школы Руби переехала в незаконную арендуемую
квартиру в Сохо, которая требовала только небольшого косметического ремонта и
внимательного прочтения договора ренты, составленный юристом по недвижимости в
Парсиппани, штат Нью–Джерси. А Лора тем временем ютилась в лофт–студии на Lower
East Side с двумя соседками и кроватью, висевшей над дверью. Руби конечно предложила
свою вторую спальню сестре, как милостыню, но Лора отказалась, предложив сестре
поцеловать свою плоскую задницу. И никто не смог бы описать того удовлетворения,
когда Лора узнала, что спустя три года, арендодатель вышвырнул Руби как мусор,
предварительно разорив её.
К тому времени Лора смирилась с этой несправедливостью, переехала из Манхэттена в
более дешёвый Восточный Вильямсбург в Бруклине, и была в состоянии уже сама
предложить Руби место. Но мама возразила, что Руби переговорила с хозяином дома на
Салливан–стрит и договорилась о хорошей цене на ренту.
– Ну серьезно, Лора, – спросила мама, – что Руби сделала бы в Бруклине, Христа ради?
Встречалась бы с итальянцами да ела равиоли с моцареллой?
– А я, мам? Почему тебе все равно где буду жить я?
Мама только пожала плечами. Только спустя много лет Лора узнала, что есть
естественный порядок вещей, и только те, кто это понимал, могут любить двух
совершенно разных дочерей. Но тогда Лора и слышала об этом не хотела. Она была
обижена и раздражена. Её новые соседи вовсе не выглядели как итальянские мафиози из
начала 80–х. Это были ухоженные художники и художницы, у которых была, казалось
бы, бесконечная коллекция аксессуаров и знания о том, как их носить. Даже леди за
прилавком на корейском рынке носила браслеты и серьги, которые не совпадали, но
отлично сочетались. Равиоли с моцареллой, мать его.
Лора, коренная уроженка Манхэттэна, продержалась на Бруклине целый год, прежде чем
нашла дорогую квартиру в Восточном Бродвее. И пусть это стоило ей поездок на метро и
лапши быстрого приготовления в виде основного источника питания, зато ей не