Мертвый лед
Шрифт:
– Действительно верю. Почему это так удивляет тебя?
– Ашер рассказывал мне, что они с Жан-Клодом творили при дворе Бель Морт. В том числе об изнасилованиях, и Ашер скучает кое по чему из этого.
– Жан-Клод нет, - сказала я.
– Он так говорит тебе.
– Спроси его сам, ты достаточно силен, чтобы почувствовать его ложь, - мы уставились друг на друга и между нами не было никакого сексуального напряжения. И я произнесла вслух: - Вот, вот поэтому я и не рассматривала тебя как сексуального партнера.
Он
– Почему поэтому?
– Ни ты, ни я на самом деле не увлечены друг другом. Настолько мы не во вкусе друг друга.
В его взгляде был и цинизм, и усталость. Он по-прежнему выглядел молодым и привлекательным в стиле "только что проснулся", но еще и утратившим вкус к жизни, словно он уже все видел и все попробовал, а я была такой наивной.
– Анита, о, Анита, из-за тебя я чувствую себя старым.
– Я либо старше тебя, либо мы ровесники.
– По годам - возможно, но что касается опыта...
– он покачал головой.
– Вероятно, я видела вещи похуже, чем ты. Я же коп, помнишь?
– Но отчего-то в эмоциональном плане ты не похожа на них. Твой взгляд на любовь и секс такой незрелый, что это...
– он вздохнул, покачал головой и наконец продолжил: - отрезвляет, словно с тобой вообще не позаигрываешь. От тебя веет обязательствами и обещаниями, которые ты намерена исполнить.
Я пожала плечами.
– Стараюсь сдерживать обещания. Думаю, так все должны делать.
Нарцисс улыбнулся, но во взгляде все еще остались циничность и настороженность.
– Преследуя свои цели, я лживый ублюдок.
– Не смей лгать ни мне, ни Жан-Клоду, ни кому-то еще, кто мне важен.
– И что если я солгу?
Я просто посмотрела на него.
– Этот взгляд... Такой опасный.
– Такой же опасный, как сердечный приступ, - сказала я.
Он улыбнулся и закрыл глаза, чтобы я не видела, как он размышляет над чем-то. А затем обратил на меня взгляд своих карих глаз, который соответствовал улыбке.
– Так ты готова сыграть в "я покажу свое, а ты мне свое"?
Не знаю, что бы я ответила, но дверь вдруг открылась и вошел Жан-Клод, на нем был такой же темно-синий халат, как и его глаза.
– Ма petite, Нарцисс, вижу, вы еще не передрались, значит дела обстоят лучше, чем я боялся.
– О, мне не нравится бить девчонок, а вот мальчиков... всегда рад отшлепать маленьких плохих мальчишек, - сказал Нарцисс, перекатившись на спину и приняв более развратный вид, чем был, пока мы были наедине.
– Хочешь снова побыть моим маленьким плохим мальчиком, Жан-Клод?
– Завязывай, Нарцисс, - велела я.
– Пока Жан-Клод не вошел в комнату, ты вел себя как разумный человек. Не возвращайся к этой нездоровой сексуальности.
Он обратил свою сексуальную, хищную улыбку на меня.
– Считаешь меня сексуальным? Правда?
Он
– Я никогда не утверждал, что ты не умеешь двигаться, Нарцисс, - напомнил Жан-Клод, подойдя ближе, чтобы взять меня за руку, и глядя на мужчину в постели.
– И все же больше не хочешь играть со мной, - проговорил Нарцисс, притворяясь обиженным.
– Я не наслаждаюсь той игрой, которую ты предпочитаешь, Нарцисс.
– Ты пришел как раз вовремя для "я покажу свое, а ты мне свое", - сказал Нарцисс.
– Но ты, конечно, не увидишь, что там у меня, а я не увижу тебя. Это занятие "покажи и расскажи" только для нас с Анитой, не так ли, ma petite?
– Никогда больше не называй меня так. Только Жан-Клод может так меня звать.
– Оооой, милые прозвища только для друг друга, мне нравится.
Я вздохнула.
– Со мной в этой постели был тот, с кем есть о чем разговаривать. Но в комнату входит Жан-Клод, и ты снова становишься карикатурой, прячась за флиртом и этим раздражающим дерьмом. Почему?
– Что почему?
– спросил он, прекратив извиваться под одеялом и посмотрев на меня.
– Почему ты устроил представление, как только Жан-Клод вошел в комнату?
Он моргнул, и теперь мне было известно, что таким образом он что-то скрывает в своем взгляде.
– Не понимаю, о чем ты, дорогуша.
Я не стала давить, либо он не хочет отвечать, либо сам не знает, почему начинает вести себя странно рядом с Жан-Клодом.
– Ладно, просто покончим с этим. Мне скоро нужно будет встретиться с ФБР. И не называй меня дорогушей.
Нарцисс посмотрел на меня, а затем покосился на Жан-Клода, сказав:
– Но, если тебе нужно представление, тыковка, я могу тебе его устроить.
– Не зови меня тыковкой.
– Ну, раз ты так настаиваешь, печенюшка.
Я склонила голову на плечо Жан-Клода. Халат был атласным, и ткань была мягкой и приятной, а от того, что этот халат был на нем, было еще приятнее. Он обнял меня, и я прильнула к его телу, позволяя ему держать меня, позволяя всему остальному подождать минутку.
– Ненавижу вас обоих, совсем немного, прямо сейчас.
Мы немного отстранились друг от друга, только чтобы взглянуть на Нарцисса, но не разрывая объятий.
– Отчего ты ненавидишь нас, mon ami?
– Мне казалось, что меня есть кому обнимать, но проснулся этим утром и выяснил, что все было ложью. Какое-то время я буду ненавидеть всех счастливых влюбленных.
– Мы все проснулись и обнаружили, что наши возлюбленные предали наше доверие, - сказал Жан-Клод.
– Но у вас есть другие возлюбленные, у меня их нет.