Мёртвый лысый папа
Шрифт:
– Я намёк понял… но не в этой жизни, – отрезал я. – Радуйся, что я тебе плачу около 200 000р в месяц за твои издёвки и смех.
– Да я радуюсь, радуюсь, – саркастично выдала Кристина, похлопав в ладоши как робот. – Так чего я сюда приехала-то, а? Тебя привезти, или что?
– И меня привезти, и ещё кое-что, – недосказал я, зато сразу направился к дому, чтобы не слушать «мозговыносилку».
Я позвонил – дворецкий не заставил меня ждать.
– Здравствуйте, сэр! – поклонился тот. – Я жду Вас у входа с 5 утра. – Мы зашли внутрь. – Я смотрю,
Я начал блевать прямо в коридоре.
– Только не про сок, – выдавил я. – Принеси мне лучше салфетки.
– Я обращался к Вашей даме, а не к Вам, сэр, – подшутил Валериус. Если бы это был не он, то я бы его уволил, однако Валера, как я его называл, подтирал мне жопу, когда я сам не умел этого делать, поэтому ему такие шутки сходят с рук.
Да, бывает и так. Ты врач из Италии, но тебе платят столько, что можно стать русским дворецким, который будет менять памперсы и играть с мелким Александром, когда Владимир Баблович не может этого делать.
Вы спросите: где была мать?
Ну, для меня тоже загадка, ибо жила она с моим папой, но я почему-то не видел её практически никогда.
Была ли она плохой мамой?
Думаю, что она была той, кто… Впрочем, я не знаю, что у неё было на уме, так что вернёмся к Чеддеру…
А-а-а, Чеддер…
Чеддер – пёсик моего бати – лабрадор. Он как раз бежит на меня, блюющего на пол.
– Ой, какой симпатуля! – растрогалась Кристина. – Как его зовут?
– Чеддер, – ответил я, вытирая рот салфетками, которые принёс Валериус. – Он очень умный пёс, – выдумал я прямо на ходу. Я решил, что раз он смог додуматься не облизывать заблёванного человека, то в нём есть капля интеллекта. И это в его-то возрасте.
Дело в том, что батя очень любил собак, особенно лабрадоров, а для него расставание с лучшим другом, прожившим долгие годы, очень тяжело переносятся. Поэтому им же было решено покупать дрессированного чёрного лабрадора в возрасте одного года, называть его Чеддером, и, ещё через год, менять на нового лабрадора, точно такого же, давая ему такое же имя.
За мои 33 года у бати было 33 Чеддера, и этот будет последним. Но для него все они – это один единственный Чеддер, который живёт бесконечно.
– А у твоего папы отличный вкус, – похвалила Кристина, играя своим носом с мордочкой Чеддера. – Ути мой сладенький! Дядя Саша совсем охренел, правда? Заблевал наш пол. Заставил тебя обходить препятствия, да?
– Тебе лабрадора подарить, что ли? – перебил я.
– Сэр, Ваш отец лежит в своей спальне, – решил встрять Валериус. – Я взял на себя смелость помыть его и одеть в подобающий этому чёрному, очень слёзному для Вас и для меня дню. Примите мои соболезнования по…
– Валера, хватит. Он всего лишь умер. Не стоит так сильно распинаться.
– Простите, сэр! Если я буду Вам нужен…
– Я тебе крикну, – закончил я. – Оставь Чеддера, – перевёл я на Кристину, – и пошли к моему бате.
Мы поднялись на второй
Мой папа всегда любил длинные волосы, но сейчас… о-о-о, передо мной лежал труп с такими же длинными волосами, как у Рассела Брэнда из «Побег из Вегаса», только седыми.
– А он у тебя стильный мужик, – подметила Кристина. – Борода белая, голова белая, костюм чёрный… осталось только туфли поменять на белые, чтобы сочеталась с башкой.
Нам стало очень смешно, и я решил воспользоваться таким «смешным» настроением Кристины.
– Надо его побрить, – кинул я, и тут наступила тишина, причём резкая.
Через несколько секунд Кристина заржала ещё сильнее.
– Прости! – продолжала смеяться она. – Фух!.. Сейчас рёбра треснут. Извини! – Она немножко успокоилась и добавила спокойным тоном: – Ты же понимаешь, что здесь мертвец лежит, а мы с тобой ржём? – Она снова хихикнула. – Прости! Всё, давай, говори: зачем я здесь?
– Надо его побрить, – повторил я.
– Так… Это уже не смешно! – скорчила помощница рожу. – Придумай что-то другое.
– Я не смеюсь сейчас, – со всей серьёзностью заявил я, как мне показалось, хотя с моей рожей очень тяжело показывать «серьёзную серьёзность». – Единственное, о чём он меня просил, – побрить ему голову, когда он умрёт.
– Он никогда, сколько я помню, не был с бритой головой? – задала вопрос Кристина, но он был адресован больше не мне, а как вопрос в её голове, который она задала сама себе, только вслух. – Ты ВСЁ ТОЧНО понял? – А вот этот вопрос был адресован уже мне, ТОЧНО МНЕ.
– Да, – кивнул я. – Ты же знаешь моего батю. Как только он отдал мне свою компанию, так сразу же началось: тое-сёе, туда-сюда, а потом ещё и эти дебильные требования.
– Значит, всю свою жизнь он ходил с этими патлами, а перед смертью решил стать как «лысый из Браззерс»?
– Кристина, я понимаю, что тебя к этому жизнь не готовила, но прояви хоть каплю уважения к этому отморозку. Каким бы он ни был придурком, он всё-таки был крутым мужиком. Просто эта жизнь сделала его слишком развязным. Когда я был маленьким, то он находил время, чтобы со мной поиграть, несмотря на то, что он был слишком занятым человеком. Он жертвовал миллионами, когда не приходил на совещания, чтобы побыть со мной и уделить мне время.
– Да я знаю, что он прикольный дед. Давай лучше думать, как нам его побрить.
– Вот здесь я и хотел бы остановиться, – опустил я голову. – Дело в том, что под «кое-что ещё» я подразумевал…
– Так-так… – «недружелюбно» настроилась Кристина.
– …попросить тебя аккуратно подстричь его машинкой, а потом я его подержу, и ты побреешь ему голову, – выдохнул я. – Всё очень просто, – улыбнулся я и поспешно добавил: – Я тебе новый айфон куплю, а?
– Ты издеваешься?! – криком выдала Кристина. – Да я не притронусь к нему, каким бы крутым он не был… этот айфон. – И начала снова смеяться, потому что хорошо пошутила, как ей показалось.