Мёртвый ноль
Шрифт:
— Что случилось, крошка? — спросила Кей. — Подрался?
Кей, одетая в цветастое платье без лямок, которое открывало декольте, убивающее все остальные декольте и задницу, которая была матерью всех задниц, могла бы играть плохих девчонок в фильмах категории «В» целое десятилетие. Её кукольное лицо было симметричным, но его нельзя было назвать красивым, глаза не без сочувствия, но очень кстати лишённые любопытства. Вопрос был сугубо формальным.
— Тебе нужно взглянуть на того парня, — сказал Мик, даже не улыбнувшись шутке. Отсутствие юмора прекрасно совпадало с
— Лежи. Кей позаботится.
— Я не могу ополоснуться сам. Пытался, но очень больно. Помоги мне. Спину не трогай, только спереди и в подмышках. От меня потом воняет. И аккуратнее, тупой белый парень пострадал как следует.
Она рассмеялась, как персонажи из мультфильмов: «ха», потом ещё «ха» и ещё. Потом сказала:
— Ты забавный, дорогой.
— Я регулярный гость ток-шоу.
Она стянула с него полотенце и, даже если её удивила увиденная картина, она ничем не выразила этого. В своей работе она видела больше членов, чем любой уролог, так что удивительного было мало. Мик лежал на плоской подставке в бассейне с тёплой водой, она полила его несколько раз душем и намылила всего, приступив затем к доставлению его телу удовольствия своими мягкими, но сильными руками. Она была очень умела, руки всё знали и ничего не стыдились, она была собрана- вверх, вниз, вокруг, внутрь, наружу, похлопывая, потирая там, здесь и наконец тут.
— Аа… хорошо.
— Ты большой, — сказала она наконец.
— Большой, но тупой. Так случается.
— Пойдём.
Она снова завернула его в полотенце и повела, неслышно ступая необутыми ногами, через удивительно чистый коридор в комнату, где всё началось. Место было тихое, как церковь, но пахло тут дезинфекцией как в раздевалках со шкафчиками. За занавесками, закрывающими входы в другие комнаты, разыгрывались иные драмы- но все комнаты были похожими, как и та, в которую она ввела Мика, в стиле мотеля восемь-долларов-за-ночь и тёмно-красным светом лампы. Здесь она снова стянула с него полотенце и удивилась тому, что он снова был готов.
— Ух ты, что за сильный парень!
— Сильный, но тупой.
Он лежал на спине. Она погасила свет, стянула своё цветастое платье, поведавшее, что гипнотическое декольте скрывало сиськи качества «Плэйбоя». Помяв их вместо него, поскольку сам он не мог этого сделать, и ощутив жадный интерес к продемонстрированному, она продолжала тему с прикосновениями в разных местах и в разных позах, пока он совсем не заинтересовался.
Мик быстро опустошился, когда она оседлала его. Затем она сползла набок и прижалась к нему. Он не был склонен обниматься, однако сегодня ночью её теплота, мягкость и профессиональная некритикующая забота были очень кстати.
— Ты грустишь?
— Хороший друг ушёл сегодня. Знаешь, это никогда не веселит.
— В этом бою?
— В этом самом. Что поделаешь, мы выбрали такой бизнес, но всё равно грустно.
Тут штука, которая не была телефоном, издала звук, который не был звонком, и ему пришлось встать, подойти к скомканной на полу одежде и вытащить большой спутниковый коммуникатор.
— Извини, — сказал он и нажал
— Мило с твоей стороны было ответить, — сказал МакГайвер.
— Я не в том духе, чтобы слушать всякое дерьмо. Ни от тебя, ни от кого ещё.
— Что случилось? Трое на одного, и он убил Крана, а вы бежали как подорванные. Даже на стандарты «Чёрного кота» не тянет, и уж тем более не похоже на пятый спецназ или «Грейвульф».
— Он нас опрокинул. Не знаю, как, но он понял, кто мы. Вместо того, чтобы нам на него напасть, он на нас напал. Его первые пять пуль мне в грудь прилетели. Чертовски удачно, что я в бронике был. Этот хуй мирового уровня, я бы так оценил. Любой человек, который смог уложить Карла Крана — адский человек.
— Они прокатали отпечатки Крана по базе минобороны. ФБР выпустило циркуляр на его друзей- Мика Богьера и Тони Земке.
— Ты хочешь прекратить? Мы слишком температуру подняли? Хочешь деньги назад? Я не хочу звонить матери Тони, как я звонил жене Карла. У него трое детей, он был отличным отцом. Он делал то, что делал ради их блага и потому, что ты говорил- это всё для того, чтобы нашему дяде стало лучше.
— Я бы хотел позволить себе дать вам исчезнуть. Но теперь слишком поздно. Я не могу втягивать новых людей. Круз ушёл нетронутым, никто не связывает случившееся с ним, так что вам придётся закончить с ним.
— Сделаем, — ответил Мик.
— Оно того стоит. Мы пытаемся выбраться, и Зарзи- наш лучший путь. Если сработает, то молодые парни больше не будут умирать в этой сраной дыре. Круз, его наводчик, тридцать один торговец, филиппинцы, кто бы ни был- они погибли ради благородного дела, ради того, чтобы остановить бесполезную гибель наших людей безо всякого толка. Понимаешь? Мы пытаемся положить конец войне.
— Войне никогда не будет конца. Ницше — сказал Мик.
— Он был прав, но может до следующей войны мы отдохнём немножко.
— Ночью в пятницу. Джорджтаун?
— Будет очень мило. Может быть, я смогу дать вам расстановку сил безопасности. У этого Суэггера есть чёртов талант соображать, откуда выстрелит другой снайпер. Но вам не надо быть в самом Джорджтауне, с «Барреттом» ты сможешь его за милю достать.
— За милю- это в тире. А тут не тир. Если у меня один выстрел, то двести ярдов максимум. Потом я в Белиз.
— Богьер, сожалею о твоём друге Кране. Но не тучься. Сделай эту работу, покрой себя славой, почётом и благодарностью нации. Сбереги наших людей. Может ли наёмник желать или получить лучшую эпитафию? Ну, и деньги, конечно же.
— Дай мне сведения. Больше- лучше. И я наконец пришью этого скота, за Карла, даже если не за что больше.
Он отключил телефон и обернулся. Кей сидела на массажном столе, её глаза выражали полную незаинтересованность в разговоре, который она только что слышала. Её плоть была светящейся- все её холмы и горы. По какой-то странной причине, в отличие от многих корейских женщин она завивала волосы, так что они все кудрявились. Её лицо было выражением счастья, глаза были бездонными. Мик обнаружил, что готов порадовать её так же, как и себя.