Мертвый принц

Киз Грегори

Ошеломленному Леофу ничего не оставалось, кроме как стоять, ждать и пытаться осознать, что произошло.

Увидев его, Мери сразу же бросилась к нему на руки – их встреча оказалась совсем не похожей на первое знакомство, когда она пряталась в шкафу.

– Ну, как тебе понравилось жить с Гильмером? – спросил он.

– Он такой ворчун, – сообщила Мери, – но со мной был очень добр. А когда мы вместе ходили в деревню…

Леоф внимательно слушал рассказ, но, хотя он был рад ее видеть, в его голове вновь зазвучала мелодия, и, пока девочка

говорила, он начал ее наигрывать. Недостающие ноты мучительно жгли его пальцы.

Мери улыбнулась.

– Как красиво, – сказала она. – Могу я попробовать?

– Конечно, – ответил Леоф. – Только она еще не закончена…

Он беспомощно слушал, как девочка играет – безупречно, как всегда, но и ее исполнение получилось таким же незавершенным.

– Что-то не так, да? – спросила Мери.

Леоф посмотрел на нее долгим взглядом.

– Да, ты совершенно права, – наконец сказал он.

– А что, если…

Она посмотрела на него, высунула кончик языка, положила руки на клавиши и нажала.

Леоф ахнул, совершенно ошеломленный.

– Конечно, – пробормотал он. – Святая Оймо, конечно!

– Так лучше? – спросила Мери.

– Ты же знаешь, что да, – ответил он, погладив ее по голове.

Девочка кивнула.

Он протянул руки и тихонько коснулся тех же клавиш, что и она, – только теперь он сыграл всю мелодию целиком.

– Она совершенна, – прошептал он, когда звуки смолкли. – Теперь она совершенна.

Глава 2

Воссоединение

Казио закашлялся и сплюнул. Сквозь застилающую глаза пелену он увидел сгустки крови на траве. Когда его голова ударилась о землю, он ощутил странную легкость, так что на мгновение ему показалось, что он был обезглавлен, а вовсе не получил чувствительный удар кулаком.

Ему захотелось остаться лежать на земле, однако он заставил себя сесть – отнюдь не простая задача, если у тебя связаны руки и ноги.

Он вновь посмотрел на человека, который его ударил. Без скрывающего лицо шлема рыцарь выглядел молодым, пожалуй, всего на несколько лет старше Казио – года двадцать три, не больше. В карих глазах пробивалась зелень, а волосы имели цвет пыли в Теро Мефио – не рыжая медь волос Энни, а более светлый ржавый оттенок.

– Я приношу свои извинения, – сказал Казио, ощупывая языком зубы, чтобы выяснить, не расстался ли он с одним из них. – И зачем только я назвал вас трусливым жеребцом, лишенным чести. Каким глупцом я чувствую себя теперь, когда вы на деле доказали мне обратное. Как еще можно доказать свою храбрость, если не ударить в лицо связанного человека, – разве что убить женщину.

Мужчина присел рядом с Казио на корточки, схватил его за волосы и оттянул голову назад.

– Почему бы тебе не заткнуться? – спросил он на вителлианском с сильным акцентом. – Во имя всех ансу, когда ты только научишься держать рот на замке? – Он повернулся к з'Акатто. – Он всегда себя так ведет?

– Да, – вежливо ответил з'Акатто. –

С того самого дня, как появился на свет. Но вы не можете не признать, что в его словах что-то есть. Ведь вы ударили его именно по этой причине – вас разозлило, что он был прав.

– Я ударил его, потому что ему следует молчать, – сообщил мужчина.

– Тогда засуньте ему в рот кляп и избавьте нас всех от его болтовни, – посоветовал з'Акатто. – И тогда вам не придется его слушать, а он избежит побоев.

– А еще лучше, – не сдержался Казио, поворачивая голову к врагу, пусть и ценой потери нескольких прядей волос, – развязать меня и дать мне меч. Почему человек, который не может умереть, боится сражаться?

– А ты рыцарь? – спросил мужчина.

– Нет, – ответил Казио. – Но я – Казио Пачиомадио да Чиоваттио, благородный по рождению. Какой отец воспитал вас, если вы отказываетесь от поединка?

– Я Эрик Вардхилмсон, а мой отец был Вардхилм Гаутсон аф Флозубург, – ответил мужчина, – рыцарь и лорд. И ни один из его сыновей не станет сражаться на благородной дуэли с таким грязным подонком, как ты. – Он еще сильнее потянул Казио за волосы, а потом отпустил. – В любом случае, мне и моим людям запрещены дуэли.

– Как удобно, – язвительно пробормотал Казио.

– Не в большей степени, чем вовремя заметить собачье дерьмо, чтобы не наступить в него, – ответил рыцарь с угрожающей усмешкой. – К тому же едва ли можно считать, что ты победил сэра Алхараи в поединке. Такое впечатление, что кто-то бросал на него сверху камни, а потом отрубил ему голову, пока тот не успел подняться.

– Речь идет о типе в блестящих доспехах возле монастыря Святой Цер? Того, что был покрыт кровью убитых сестер? Того, кто напал на меня вместе с приспешниками и с помощью лордов тьмы?

– Он был святым человеком, – возразил Эрик. – Не говори о нем плохо. И тебе следовало бы знать, что я не получил благословения ансу, как он. Только один из нас может быть избранным – эта честь досталась Хротвулфу.

Он кивнул в сторону другого рыцаря, с волосами черными, точно уголь, и кожей такой белой, что румянец на его щеках казался розовым, как у ребенка.

– Тогда пришли ко мне его. И я буду с ним сражаться – снова. И снова заставлю его сесть на задницу.

– Мне начинает нравиться предложение старика заткнуть тебе рот кляпом, – заметил Эрик.

– Вы до сих пор не заткнули мне рот с той минуты, как я стал вашим пленником, – напомнил Казио. – Не думаю, что вы сделаете это теперь.

Эрик улыбнулся.

– Верно. Мне нравится показывать тебе, насколько твои слова меня не трогают.

– И именно по этой причине ты меня ударил, – сказал Казио.

– Нет, я просто получал удовольствие, – парировал Эрик.

– Не делай из себя дурака, приятель, – вмешался з'Акатто. – Ты разрешаешь ему говорить в надежде, что он сумеет тебя достаточно разозлить и ты его развяжешь. Ты хочешь подраться с ним не меньше, чем он с тобой.