Мертвый рай
Шрифт:
– Ты это… того… где-нибудь… спрячься.
Сердце замурованным безумцем колошматилось в груди. Денис старался не смотреть в прорезь маски, в мертвые глаза, в расширенные, как у наркомана, зрачки. И не думать, к кому он сейчас вообще-то обращается.
«И я тоже спрячусь, – подумал он. – От всего этого. Спрячусь под одеяло и усну. И спать буду долго. Как сурок. Пока не свихнулся».
Его снова била нервная дрожь. Больше всего тряслись руки. Особенно та, которая – с ума сойти! – только что вытащила покойника из…
– Ну все, пока!
Он побежал.
Хорошо, что она не могла возразить. Хорошо, что боевые жмуры – такие молчаливые парни.
Выспаться Денису не дали. Собственно, и уснуть-то толком он не успел. Динамики компа настойчиво запищали сразу же после бодрых утренних сирен Периметра.
Звал сигнал голосовой связи. И какого, спрашивается, он не отрубил голосовик, когда ложился?! Все надо было повыдергивать к едрене фене. Из розеток, из разъемов…
К компьютеру Денис доплелся, не разлепляя глаз – на ощупь. Плюхнулся в кресло, больно ударился локтем о край стола. Сил не было даже выматериться.
Вызывала Юла. Но в каком состоянии! Даже когда жмур попал в ловушку, девчонка не закатывала таких истерик. Под жалобные всхлипывания, переходящие в невротический ор, Денис начинал соображать. Медленно, с трудом. Кажется, его просили приехать. Немедленно. Нет, не просили – умоляли, требовали.
– Скорее, День, пожалуйста! – Юла опять сорвалась на крик. – Я на Криворожской 17, 89-я квартира.
Криворожская? Эва, какой край географии! Ближе, конечно, чем бункер-база «Мертвого рая». Но гораздо дальше, чем хотелось бы отправляться Денису. И что? Ему нужно переться туда? Сейчас? Да какого хрена?!
– Пожалуйста. По-жа-луй-ста!
Хотя с другой стороны… Оператор «Мертвого рая» вот так запросто нарушает запрет Кожина и выдает святая святых – адрес своей служебной квартиры. Для этого должны иметься веские основания. Даже более весомые, чем страх перед федеральным послом. Неужели такие бывают?
– Денис, я сдохну тут одна, – скулила Юлька. – Сдо-хну…
Судя по голосу, девчонка действительно близка к тому.
– Я еле дождалась конца комендантского часа. Дени-и-и-ис!
Он с усилием потер переносицу. Сонливость постепенно, нехотя отступала. Спасибо, конечно, что дождалась, Юла, но устраивать сейчас поход в гости и притом не санкционированный свыше…
Мало того что на базу сегодня вернулся не весь «рабочий материал», так еще придется отчитываться за нарушение операторской автономности. Не будет ли это расценено Кожиным как последняя роковая ошибка? Или, наоборот, ошибкой станет отказ в помощи Юльке? Голова кругом…
До чего же здорово работалось в наружке с ее тупыми, но четкими инструкциями! До чего славно, когда все решения за тебя принимает дядя из Периметра! Операторы просто не ценят своего счастья.
– А может, все-таки объяснишь, что случилось? – Денис попытался воззвать к разуму собеседницы.
Увы, разум девчонки был затуманен. Окончательно
– При-ез-жа-а-ай! – взвыла Юлька.
И зашлась в рыданиях. Большего добиться от нее невозможно, понял Денис. И не ехать уже нельзя. Что-то там случилось. Что-то по-настоящему серьезное.
«Ладно, подруга, только этого я тебе не прощу, – подумал Денис, глядя на такую близкую кровать. – Никогда не прощу».
Юла, в самом деле, выглядела перепуганной. До полусмерти. До смерти. И еще больше. Растрепанная, с глазищами-пятаками на пол-лица, в плохо запахнутом халатике, который в другое время и при других обстоятельствах, возможно, навел бы Дениса на некоторые пикантные размышления. Да еще эти рассыпанные повсюду пилюли… Белые круглые, будто градин горсть разбросали. Две горсти нетающих градин. Три… Да, флакона три – не меньше. Успокоительное. Страшно даже подумать, сколько таблеток успела она уже заглотить. Впрочем, эффект все равно нулевой.
А больше всего Дениса озадачила мебель, грудой сваленная у двери в спальню. Непонятно, как хрупкая Юлька вообще смогла соорудить столь внушительную баррикаду из шкафов, столов, стульев… Даже подушки с одеялами были тут. Зачем-то.
– Что там? – Он тупо уставился на пол.
На полу были следы. Грязные. Словно толпа группировщиков натоптала. Следы вели к забаррикадированной двери.
– Он, – ответила Юла.
– Кто? – не понял Денис. Вертелась, вообще-то, в голове одна мысля. Но догадка никак не желала оформляться окончательно. Мозги, наверное, еще слишком сонные. Мозгам нужна подсказка.
– Кто, Юль?
Юлька нервно хихикнула. Потом смех стал громче, безумнее.
Смеяться так она могла долго. Пришлось поторопить события.
– Извини.
Шлеп! Денис отвесил девушке звонкую пощечину. Помогло.
– Там… в спальне… рабочий ма-а-а… жмур там, короче.
Ах, вот оно как! Юла выбрала для своего мертвого подопечного, опаздывающего на базу, самое безопасное и надежное укрытие, какое только знала. Собственную квартиру.
Денис представил, как она открывает двери. В пустом подъезде. В квартире. Заводит ходячего мертвяка на лестничную клетку, потом – в прихожую", потом – в кабинет… Как видит на мониторе саму себя за компом, себя, зафиксированную скрытыми камерами жмура. А над монитором – мертвый взгляд из смотровой прорези черной маски.
Потом уводит «гостя» с глаз долой. В спальню уводит.
Разумеется, делить кров с покойником неприятно. Но, наверное, не настолько, чтобы горстями глотать успокоительное, закатывать истерики и валить в кучу всю мебель. Да и Юлька после учебного курса «Мертвого рая» – уже ведь не та впечатлительная абитуриенточка медуниверситета, что шугалась от трупов.
– Юля, постарайся понять, – начал Денис вкрадчиво, тихо, мягко – так взрослые успокаивают напуганных детей, – он мертв и не сможет причинить тебе вреда. Ты ведь сама им управляешь, заставляешь ходить, ползать, бегать и…