Мёртвый разлив
Шрифт:
– Ой, что это у тебя? – изумилась она и сама ответила: – Кошка, надо же! И пушистая!
Будто красуясь перед ней, Жофрей перевернулся на спину и вытянулся по дивану во всю свою немалую длину, томно разбросав мохнатые лапы, отмытые до снежных носочков. Хитрюга, теперь и ей хочет понравиться! Хотя бы оклемался сперва, а то раскидался, точно бандитской пулей сражён, вдобавок и в бинтах весь.
– Кот, – поправил Вадим. – Правда, холостяк, если не девственник. Где ему теперь женихаться?
– Его проблемы, – заметила женщина. –
– Щас! – фыркнул он. – Ещё перед тобой буду отчитываться!.. Или настучишь?
– С ума съехал? Просто мне было страшно одной. – Алиса снова поглядела на кота. – А он породистый?
– Ага, потомственный дворянин, – уверенно подтвердил Вадим. – Или дворняга? Не знаю, как насчёт породы, а вот блохи у него точно есть. Чуть подлечится, придётся выводить.
– Ты что, всех уличных котов будешь подбирать?
– Только подранков. И сколько их осталось, котов-то? Уж одного я прокормлю, лишь бы домовята не застукали.
– А хочешь, я к себе его заберу? Нам домовые не указ.
– Твой Максик и без них отлично управится: как-нибудь, под горячую руку, выкинет пушистика в окно – мало тому приключений! Нет, уж если бедняк бедняка не пожалеет, тогда хоть и вовсе пропадай.
С облегчённым вздохом, больше похожим на стон, Вадим опустился в кресло, вытянул под столиком ноги. Всё-таки умаялся он за эти два дня – держался до последнего, а дома наконец позволил себе размякнуть. Как ни хорошо было в гостях у колдуна-лесовика с дочечкой-ведьмой…
– Ты уж сама тут распоряжайся, – предложил утомлённо, – небось, не впервой. Что на кухне сыщешь – твоё.
– Включая мышь? Спасибо, меня уже раз кондратий чуть не хватил!..
– А чего пугаться? Подумаешь, зверь!
– Кто тебя так заездил? – ревниво спросила Алиса. – Наверное, редкостная стерва попалась, да?
– Вот это в точку, – со смешком подтвердил он. – К тому ж не одна. Их бы по тивишнику показать – куда там вашим сериалам!
– Где ты был, Дим? – забеспокоилась женщина. – Всё-таки съездил за город?
– Угу.
– И чего там?
– Кошмар!
– Я же серьёзно!
– А я, по-твоему, шучу? – возмутился Вадим. – Я будто в иной мир попал, и даже сам был там другим. Или стал? – Неожиданно он рассмеялся: – Может, и вправду в крутарики податься? Вроде получается, а?
– Нет, – медленно сказала Алиса. – Другим ты сделался давно, а теперь только довершаешь изменения. – (Вадим поглядел на неё с любопытством.) – Думаешь, я дура, ничего не замечаю? Я даже помню, когда у тебя началось!
– Ну, когда?
– После твоей интрижки с той стервозной ведьмищей, с Эвой!
«Интрижки, а? – усмехнулся Вадим. – Остальное, впрочем, верно».
– Сколько же мы с тобой знакомы, – сказал он вслух. – С ума сойти!
– Стерва она, стерва! – повторила Алиса с наслаждением. – Ах, если б не она!..
– «Что было бы, если», – произнёс Вадим. – Существует такое направление в
– Столько лет после неё ты ходил как отмороженный!
– Как беременный, – поправил он. – И чем я разрожусь, не знаешь?
– А что может родиться от ведьмы?
– У-у, – протянул Вадим, оживляясь, – это интересно. Так ты не просто её клеймила?
– Клеймила – я? Да на ней пробы ставить негде!
– «Леди Винтер, заклеймённая проститутка», – процитировал он. – Н-да, свежо предание… Так почему «ведьма»?
– А то не знаешь! Глаз у неё дурной.
– И голова?
– Ты после неё не живёшь, а словно бы доживаешь. Столько времени коту под хвост!
Машинально Вадим покосился на Жофрея: ладно, о присутствующих не будем.
– Я отступал, – возразил он, – для разгона. И разве я не помолодел?
– Так что? – пожала плечами Алиса. – Это-то при чём?
– А то, что молодость определяется количеством оставшихся лет, а не прожитых. И ещё – здоровьем. Кстати, скажи Эве спасибо.
– За что же, интересно?
– За продлённую юность. Сколько тебе сейчас?
– Сам знаешь.
– А сколько дают? Вот то-то. Откуда, думаешь, у меня дар целителя? Или, по-твоему, от Эвы можно получить только плохое?
– А чем ещё она тебя наградила, – с насмешкой спросила женщина, – от своих дьявольских щедрот?
– И ты туда же! – засмеялся Вадим. – Кажется, пора учреждать ячейку дьяволопоклонников. Ну право, Лисочка, – я что, похож на сатаниста?
– Кстати, раз зашла речь… Думаешь, я просто так нагрянула? – Алиса прищурилась. – Сам же приучил – хотя бы через день.
– Может, хотя бы чаю попьём? Алиска, я же помру!
– Потом чай, потом. Всё потом.
В нетерпении женщина распрямилась, зазвенев многими украшениями, привычно сдёрнула халат, на том же махе расстелив его на пустом столике, а сама улеглась сверху – прямо перед Вадимом, будто предлагая себя в угощение. Теперь он мог обрабатывать её, даже не поднимаясь, – хоть какая-то забота об изнурённом мастере. А вдруг вправду загнётся, где ещё найдёшь такого? «И не больше, и не меньше…»
– Пся крэв, – хмыкнул Вадим, – это уже не столик получается, а прямо скамья пыток!
И покорно принялся за предложенные телеса, изящно и обильно обрамлённые камушками и колечками, гольфиками (хорошо, не чулками) и длинными шёлковыми перчатками (господи, они-то к чему?), узорными пояском и ошейничком, даже симпатичной домашней шапочкой, только что не с вуалью, – лишь бы не оказаться совсем голой. Наверно, Алиса была сексапильней в таком оформлении, однако массаж это сильно затрудняло. И кот наблюдал за развалившейся гостьей с видимым изумлением. Возможно, в прежние времена, пока его не выставили на улицу, Жофрею было строго-настрого запрещено взбираться на столы. А вот теперь кто-то покусился на святое: возмутительно, где её воспитывали?