Мертвый сезон в агентстве 'Глория'

Незнанский Фридрих Евсеевич

– Пролетал однажды. На высоте десять тысяч метров. Может, чуть пониже, а что?

– С такой высоты, конечно, самые твердые и дорогие камушки на земле не разглядишь. А в Мирном их много. Очень много! Куда там Южной Африке!

– Понял, – кивнул Турецкий.

– Что ты понял?

– В Южной Африке процветает самый мощный в мире концерн по обработке алмазов. И процветает он не в последнюю очередь благодаря алмазному сырью из Мирного. Скупают по дешевке, превращают в бриллианты и продают в сотни раз дороже. Это мы уже проходили.

– Верно, – удовлетворенно улыбнулся Меркулов. – Все-то ты помнишь. Пойдем дальше. Вообще-то, если по правде, чиновники,

и прежде всего председатель Гохрана Виталий Евгеньевич Пучков, которого за глаза именуют Пучком, замыслили дело нужное, большое, и, если бы оно выгорело, кредиты потекли бы к нам широкой рекой. А замыслили они следующее. Чтоб самим перерабатывать алмазное сырье и получать гигантскую прибыль от продажи бриллиантов, мастеров у нас конечно же достаточно. Скажем, хватает. Но вот кредитора, который вложил бы свои деньги в развитие нашей алмазообрабатывающей промышленности, мы не имели. Однако нашелся и кредитор – один весьма солидный американский банк. Но прежде чем дать кредит, американцы, как это они теперь постоянно делают в отношениях с нами, потребовали залоговое обеспечение. Гарантии им твердые нужны. А что у нас нынче можно заложить? Да ничего! Говорю же – побирушничаем!… И тогда Пучок потянул свои грабки к царским драгоценностям… Он-то, будем считать, руководствовался благими намерениями. Ведь по завершении кредитной сделки и по окончании взаиморасчетов, драгоценности должны были вернуться обратно, в Гохран. Но вышло – цитирую отставного премьера Черномырдина – «как всегда».

– «Хотели, как лучше, а вышло, как всегда», – поправил Турецкий.

– Вот именно.

– Неужели один человек, пусть даже он и председатель Гохрана, имеет право распоряжаться национальным достоянием страны?

– Зришь в корень! В том-то и дело, что завязаны в этой истории люди очень большие, включая, я так думаю, даже первое лицо. А вот за границу драгоценности ушли за подписью только двух человек: министра финансов и председателя Гохрана. Но с разрешения премьера и президента.

– Они, надо полагать, благословили идею в устном виде?

– Разумеется! Но ушла, к сожалению, не идея, ушли огромные материальные ценности.

– «Материальные!» – хмыкнул Турецкий. – Да ведь подлинная диадема графа Демидова не имеет цены! Она уникальна!

– Это уж само собой…

– Но насколько мне известно, Костя, американские банки, да, впрочем, и любые другие, работают с фирмами?

– Не волнуйся, фирма нашлась. Название – «Голден».

– Тоже американская?

– Естественно. И за ней стояли люди, очень уважаемые в финансовых кругах Соединенных Штатов. Но вернемся к истории. Итак, залог отправлен, и отправители стали ожидать вожделенного кредита пятьсот миллионов долларов. Время идет, а банк никаких признаков жизни не подает. Наши вежливо поинтересовались причиной задержки. И тут руководство американского банка сообщает, что никаких драгоценностей из России они не получали. Что же касается фирмы «Голден», то да, действительно одно время переговоры с ней велись, однако ничего конкретного так и не было задокументировано. Все, так сказать, из области рассуждений о намерениях. Наш Пучок немедленно вылетает в Штаты, чтобы найти и вернуть на родину залоговые ценности. Но ни руководителей фирмы «Голден», ни даже вывески на здании, где она должна была располагаться, он не смог отыскать! Когда обо всем доложили наверх, самому, тот, говорят, рвал и метал, собирался тут же отдать всех под суд, однако одумался или кто-то сумел ему объяснить, что вина-то ведь и на нем лежит немалая. Словом, все как бы

ушло в песок. – Меркулов достал еще одну фотографию. – Приглядись, Саня, может, мелькало когда-нибудь перед тобой сие симпатичное изображение?

С фотографии глядел красивый парень – светловолосый, с прямым точеным носом, белозубой улыбкой и туманными, с поволокой, глазами, не выражающими ничего, кроме довольства жизнью.

– Не имел чести. – Турецкий вернул фотографию. – А кто таков?

– Валерий Михайлович Комар.

– Смахивает на первого, – рассмеялся Турецкий.

– Ну уж а с этим мужчиной, надеюсь, ты знаком? – спросил Меркулов, протягивая другую фотографию.

– Бояров Николай Андреевич – мульти-мульти-мульти… А он с какого боку припека?

– Объясняю. Я уже упоминал об очень уважаемых американских финансистах, поддержавших фирму «Голден»?

– Так точно, шеф.

– Так вот, господин Бояров побывал в Штатах дважды до того, как вся эта история развернулась. И только после его поездок Пучок положил на стол министра финансов документы фирмы «Голден», в которых и упоминались имена тех самых известных финансовых воротил, активно поддержавших перед американским банком российскую затею. Могу предположить, что, наслушавшись Боярова, они и в самом деле были откровенны. Однако почему-то подписей своих под документами не поставили.

– Так за чьей же подписью пришли документы?

– Мистера Дондероу, исполнительного директора фирмы «Голден».

– Он что, тоже из финансовых воротил?

– Я же сказал: исполнительный директор… Ты чего усмехаешься?

– Ну и где он теперь, этот исполнительный директор?

Меркулов исподлобья взглянул на Турецкого и саркастически крякнул:

– А ты, случаем, не проходил практику у Джуны?

– Автомобильная катастрофа? Утонул во время купания? Выпал с восьмидесятого этажа небоскреба? Еще варианты?

– Нет, не проходил, – скептически заметил Меркулов. – А вот Джуна наверняка угадала бы. Просто пристрелили.

Турецкий вытащил у Меркулова из-под локтя фотографию Комара, посмотрел и так и этак.

– С одним картинка ясна. А что за птица этот Комар?

– Тридцать четыре года. Холост. Окончил Плехановский, работал бухгалтером в НИИ, откуда перешел на завод «Кристалл». Кстати, на этом заводе во время приватизации испарились сто двадцать миллионов рублей. Сам же Комар через короткое время стал советником председателя Гохрана, то бишь Пучка. После чего побывал в Италии, Франции, Голландии, Бельгии… Достаточно?

– А где он теперь?

– Пропал. Растворился на Диком Западе среди фешенебельных ресторанов и казино.

– Он имеет отношение к исчезновению драгоценностей?

– Самое прямое. Полагаю, что эту аферу и задумал-то именно он. Ну и осуществил.

– При поддержке господина Боярова?

– Конечно! Кто такой бухгалтер Комар для американских финансистов? Никто. Пустое место. Они б его даже и не приняли. Но они не могли не выслушать крупного, даже по их меркам, предпринимателя-олигарха господина Боярова.

– А братья Аракеляны, по-моему, уже давно проживают в Штатах. Чем они там занимаются?

– Ну если быть справедливым, то теперь там проживает только один брат – Жорж Вартанович, – как бы напомнил Меркулов. – А на что живут? Фирма у них. Называлась «Голден».

– Вот с этого, Костя, и надо было начинать, – наставительно заметил Турецкий. – А то рассказываешь мне… истории. Так чего ж тогда потянуло Левона в Москву?

– Этим вопросом сейчас занимается Грязнов. Возможно, что-то и накопает.