Мерзавец на выданье
Шрифт:
Однако, поразмыслив, Елизавета решила, что она неправа: не было случая, чтобы Валерия осталась равнодушна к блондину, вставшему на ее пути.
«Нет, — решила Елизавета, — увлечется, дурочка. И на этот раз увлечется. Такая уж у нее судьбина. Сначала полюбит, а потом разлюбит — все как обычно. Не уберегу я Лерку и от этой глупости. Не уберегу», — обреченно заключила она.
И тут ее холодный пот прошиб.
«Как это не уберегу? — мысленно возмутилась Елизавета. — Ха! Уберегу — не уберегу! Разве есть у
Да и не станет пользоваться Лерка моей методой. Как только приступит к своим обязанностям, сразу закрутит с этим белобрысым придурком лямур, благо — придурок референт: всегда у нее под боком. Ой, закрутит, — распереживалась Елизавета. — Закрутит и на Дорофа наплюет! Плакал наш „матерый волк“! Плакали наши денежки! Ку-куру-куку!»
Елизавета разнервничалась, забегала по коридору, растерянно приговаривая:
— Что же делать? Что же делать?
И тут ее осенило: «Да не так все и страшно. Стоит ли психовать, если Лерка белобрысика этого все равно разлюбит?»
Тут уж она радостно потерла руки и закричала:
— Ку-куру-куку!
Это прозвучало как «ура!». Елизавета забыла о своем поражении и устремилась к новой победе: начала строить планы как спасти подругу от нашествия никчемных белобрысиков и пристроить ее к «матерому волку». Она терпеть не могла неопределенности, поэтому сразу поставила себе цель.
«Чем раньше Лерка полюбит своего блондина, тем раньше его и разлюбит, — подытожила Елизавета. — Следовательно, я должна этот процесс стимулировать. Кстати, блондин, как водится, начал на Лерку уже западать, а тут я со своими колкостями невовремя встряла. Эх, и сейчас, вот, разозлила его. Поиздевалась, поглумилась в свое удовольствие. И как невовремя!»
Но долго Елизавета не могла переживать, а потому тут же себя успокоила: «Из шкуры вылезу, но эту парочку помирю. Разумеется, с помощью моей дивной методы».
Таким образом она совершенно неожиданно для себя настроилась делать то, чему сопротивлялась долгие годы: влюблять Валерию в очередного жалкого блондина.
И блондина в Валерию!
И все это с помощью своей грандиозной методы, предназначенной исключительно для «матерых волков»!
Вот она, ирония судьбы.
Глава 18
Этим же вечером Валерия хвастала своими успехами перед Французским. Она была счастлива, но не до конца — радость ее омрачалась поражением Елизаветы.
— До сих пор не могу поверить, что меня взяли, а Лизку не взяли, — вздыхая, призналась она.
Французский, презирающий Лизку, был чрезвычайно доволен.
— Неужели развенчали твоего кумира? — похохатывая, удивился он.
— Почему развенчали? — рассердилась Валерия. —
— И как он? — поинтересовался Французский.
— Ничего хорошего, — нахмурилась Валерия, — очень похож на тебя. И ногтя Лизы не стоит, хоть и мужчина.
— Сокровище, знаешь что такое жизнь?
— Знаю, это мучительная и бесполезная борьба с алкоголизмом, — бойко ответила уже просвещенная на сей счет Валерия.
— Да ну? — удивился Французский. — Вовсе нет, жизнь — это процесс превращения женщины в мужчину. И наоборот.
Валерия грустно усмехнулась.
— Да уж, глядя на тебя, трудно с этим не согласиться. Больше скажу: в России чаще наоборот.
— Но виноваты в том не мужчины, — стремительно парировал удар Французский.
— Мужчин в России уже нет, — зло ответила Валерия. — Здесь одни только женщины, часть которых находится в этой самой стадии превращения: она уже и не баба, но еще и не мужик.
— Да-а, — с философской задумчивостью согласился Французский, — вот и ты у меня гермафродит.
«Боже, как надоела эта унылая жизнь, — пропуская мимо ушей его колкость, страстно подумала Валерия. — Еще больше надоели блондины…
Неужели никуда мне от них не деться?»
С ненавистью глянув на впавшего в глубокую задумчивость Французского, она размечталась: «Ах, скорей бы приехал Дороф. С ним так удивительно получилось: то нас сводит жизнь, то разводит…
Кто знает, может это судьба?
В любом случае я снова его телохранитель.
Правда, почему-то на этот раз платить обещали гораздо меньше».
Уже засыпая, Валерия вспомнила странный разговор с подругой, который состоялся у них по дороге домой.
«Что это мне Лизка сегодня такое невероятное плела? — удивилась она. — Хвалила блондина…
Обращала внимание на его умные глаза…
На его улыбку…
Столько разговоров.
И о ком?
О каком-то заморыше.
Будто он стоит того.
Нет, все же слишком добрая моя Лиза. Этот зачуханый блондин лишил ее выгодного места, а она его, знай, нахваливает.
И не просто нахваливает, а сначала ругает прямо в глаза…
В глаза ругает, а за глаза нахваливает…
Что бы это могло означать?
Очень! Очень странная была сегодня Лиза…»
Так, мысль за мыслью, Валерия дошла до неожиданного вывода и ужаснулась.
— А-ааа! — закричала она, подскакивая на кровати. — Какой кошмар!
— Что? Что случилось? — подскочил и Французский, панически выходя из сладкой власти Морфея. — Тебе что-то приснилось?
— Еще и не спала, — возмутилась Валерия.
— Тогда зачем меня разбудила? — справедливо удивился Французский.
— Мне только что открылось такое!
— Какое?!