Мерзкая семерка
Шрифт:
– Обращайся к его святейшеству, только когда тебя спросят, тварь.
Принц Сокол сошел с коня и протянул поводья стоящему наготове солдату.
– Мы – посвященные рыцари Империи света, – произнес он. – Кто из вас поклоняется Светлейшей?
Никто не поднял руки.
– Очень жаль.
Он прошелся взад-вперед, изучая лица крестьян.
– До нас дошли мрачные слухи о том, что творится в этой гнусной деревне – колдовство и черная магия. Может быть, даже нечто худшее. Кто из вас занимается подобными мерзостями? Кто идет на
Все молчали.
Принц холодно улыбнулся и направился к молодой женщине, крепко прижимавшей к груди младенца. Когда он поднял стальную перчатку, женщина задрожала от страха. Ледяной железный палец скользнул под ее подбородок, поднял вверх лицо, и взгляд женщины встретился с обжигающим взглядом принца.
– Дочь моя, скажи, кто здесь занимается грязными делами? Просвети нас, и милосердие ждет и тебя, и твое дитя. Вам обоим простятся все грехи.
Она крепче прижала к себе ребенка.
– Здесь нет темной магии или поклонения демонам. Мы идем путями Старых богов, вот и все.
– Ваши Старые боги, как и ваш Небесный Отец – это гнусные демоны, прячущиеся под масками, – сказал он, разглядывая ребенка. – Я люблю детей. Такие чистые. Такие невинные. Позволять их душам сойти с праведного пути и впасть в язычество было бы преступлением. Скажи, твой ребенок прошел обряд посвящения вашим ложным богам?
Нервно сглотнув, женщина покачала головой, потом бросила взгляд направо. По ее щеке скатилась слеза.
Принц Сокол обернулся к сморщенному старику, опиравшемуся на трость.
– Значит, местный колдун – это ты?
Палка взметнулась вверх, кончик лязгнул о нагрудный доспех принца Сокола. Старик зло оскалился, показывая почерневшие зубы на обрамленном белыми лохмами лице. Вонь горящего олова наполнила воздух – темное колдовство испустило из посоха острые когти, чтобы атаковать принца Сокола.
Пока все жрецы ахали и молились о защите своего господина, сам принц Сокол только сделал мысленную пометку – приказать выпороть негодного солдата, который позволил старику сохранить палку. Темное колдовство прикоснулось к его нагруднику, рассыпалось в прах и исчезло как пыль, унесенная ураганом.
Старик помрачнел, кончик палки опустился. Кровь отхлынула от лица, и колдун тяжело оперся о посох.
– Что ж, да будет так.
– Праведников защищает Богиня, – сказал принц Сокол.
Старик сплюнул ему под ноги.
– Праведников? Вы стадо убийц, таких же порочных, как и Черная Герран.
Принц ударил старика в челюсть кулаком в железной перчатке. Затрещала кость, посыпались зубы, и старик рухнул навзничь.
– Как ты смел сравнить меня с этой мерзостью? – взревел принц Сокол и ударил старика каблуком по голове. – От тебя исходят лишь зло и ложь. Я убил последних ее сторонников и зарыл их в яме неподалеку отсюда. Ложь!
Он все бил и бил каблуком, пока кость не хрустнула и не проломилась. Кровь и мозги окрасили снег
Принц минуту смотрел на кровавое месиво, потом глубоко вздохнул.
– Разберитесь с этим, – приказал он.
Два солдата оттащили убитого колдуна к лачуге и швырнули внутрь, сверху бросили безжизненное тело крестьянина. Третий встал на колени перед властителем, чтобы вытереть кровь с сапог.
Великий инквизитор Маллеус обвиняюще ткнул пальцем в толпу и обвел ее взглядом.
– Кто еще из вас практикует черную магию?
На сей раз люди тыкали друг на друга пальцами, раздались крики отрицания. Предоставив своим инквизиторам отделять правду от лжи, сам принц Сокол обратился к Светлейшей и вознес молитву, прося прощения за необходимое кровопролитие.
Детей сразу отвели в сторону, рыцарям не потребовалось много времени, чтобы отделить горстку просто испорченных взрослых душ – тех, кто добровольно отрекся от своей языческой веры – от десятков испорченных безнадежно. Люди принца затолкали самых ярых служителей зла и любителей колдовства в их лачуги, завалили двери деревом и камнями.
– Да сгорят в огне нечестивые, – провозгласил Маллеус, простирая руки к восходящему алому солнцу.
На него сошла сила Богини, и соломенные крыши заполыхали.
Все смотрели на огонь и слушали крик и скрежет – женщины и мужчины раздирали деревянные стены разбитыми пальцами, пытаясь спастись от жара и дыма, а их дети снаружи выли от ужаса.
Некоторым из людей принца стало плохо, и они отворачивались от огня.
– Не сметь отводить глаза! – приказал им принц. – Нам пришлось покончить с их греховными жизнями, чтобы вычистить зло с этой земли. А значит, мы тоже должны при этом страдать.
И они смотрели, как сгорают дома, пока крики нечестивцев не смолкли.
Уцелевшие взрослые испуганно сбились в кучу, тщетно прикрывая глаза и уши детей. Только три женщины и двое мужчин из Борраха оказались достойны помилования Светлейшей.
Принц подал своим людям знак, и они подняли на ноги деревенских. Сам принц Сокол помог молодой женщине с ребенком, изнемогающим от ужаса.
– Вам больше нечего бояться, – мягко произнес он. – Ваша боль закончилась. Ваши поврежденные души теперь принадлежат Светлейшей, и она очистит вас от телесных грехов любящими руками.
Крестьян сопроводили к утесу, нависающему над берегом, где они до заката преклоняли колени в молитве перед Великим инквизитором Маллеусом. А принц Сокол молился о том, чтобы все они выдержали второе испытание.
Так или иначе, Светлейшая очистит их души.
Бес оставался недвижен до тех пор, пока все инквизиторы не приблизились к краю утеса и не занялись вплотную оставшимися селянами. Только убедившись в собственной безопасности, он рванул вверх, в ужасе хлопая крыльями. Эти люди владели силами бога, и даже страшная магия той, что его вызвала, легендарной Черной Герран, не могла им противостоять.