Мерзость
Шрифт:
Или лежит, бывало, кто-нибудь в луже, а Николай Константинович мимо идет. Уже и за угол повернет, а его хвать за шиворот: почему не остановился, сукин сын? Может человеку с сердцем плохо? Почему не поинтересовался, мудак? И опять накостыляют.
Даже те люди, которые к Николаю Константиновичу поначалу неплохо относились, и те рано или поздно вдруг посмотрят внимательно, сморщатся и скажут: "Ну и мудак же ты, Николай Константинович!"
А однажды на службе, где работал Николай Константинович, кто-то украл деньги. Не десять рублей, и не сто, а какие-то огромные тыщи, которых и за пятьдесят
В общем, сговорились все и, когда пришла милиция, показали пальцем на Николая Константиновича: он, дескать, ботинки себе ни с того ни с сего новые как раз вчера купил, неизвестно с каких барышей.
Николай Константинович отказывался, конечно, говорил, что на ботинки полгода копил, но милиция посмотрела на него, поморщилась и отдала его под суд. В суде прокурор тоже сморщился и потребовал Николая Константиновича расстрелять. Защитнику Николай Константинович тоже не понравился, но работа есть работа -- выхлопотал он ему кое-как десять лет строгого режима.
Ну, в тюрьме и хорошему-то человеку не сладко, а уж про мудаков что говорить.
Хлебнул там Николай Константинович от сих и до сих, но ничего, живой остался, хотя и не сказать, чтобы очень здоровый. И мало того, что живой вышел, да еще и секрет с собой вынес, который перед смертью ему бывший дьяк рассказал, такой же бедолага, как Николай Константинович: про несметный клад, который закопали в лесу нехорошие мужички, да тут же друг друга и порешили подчистую.
За такие секреты, конечно, и гроша жалко, да есть видно оно, мудацкое счастье, а то совсем бы уже ни одного мудака не осталось на всем белом свете.
Вот и откопал Николай Константинович две закатанные трехлитровые банки, по горлышко набитые заплесневевшими долларами в роще недалеко от залива, как дьяк описал.
Высыпал Николай Константинович доллары в полиэтиленовый мешок, развел костерок, выпил портвейну и поклялся страшной клятвой отомстить всем, кто его несправедливо в тюрьму упрятал и жизнь его погубил.
Мстить Николай Константинович решил не просто так, а с подковыркой: чтобы наверняка они знали, от кого к ним гибель пришла и за какие прегрешения. Просто так пырнуть их ножичком Николаю Константиновичу было неинтересно -- совсем его мудачество в тюрьме махровым цветом расцвело.
Вот и стал он строить планы. Начать решил с того пьяницы, вместо которого его в тюрьму посадили.
Разыскал он его в бараке на краю города: к тому времени этот пьяница совсем уже вдрызг пропился, квартиру сжег, и жена от него ушла. Купил Николай Константинович пять бутылок водки, пять бутылок самого ядовитого метилового спирта, какого только можно купить за деньги и пришел к тому пьянице в гости. А тот как раз валяется на полу со спущенными штанами, лужу напустил и скулит, потому что похмелиться ему не на что. Налил ему Николай Константинович стакан -- ожил алкаш. Сели они выпивать. Николай Константинович слегка только водочки пригубит, а тот прямо стаканами в глотку заливает, все не нажрется досыта.
А
Надел шапку и вышел из дома. Обернулся, перекрестился: "Ну, вот и первый" -- говорит.
Только все вышло совсем не так, как ожидал Николай Константинович.
После третьей бутылки метилового спирта треснуло что-то в голове у пьяницы, явился к нему белый ангел и наплевал ему в морду. От этого тот немедленно очнулся на уже горящем матрасе. От обиды на белого ангела бросил он пить напрочь, устроился на работу, честным трудом заработал много денег и купил себе участок совсем недалеко от города, десять минут ходьбы от электрички.
"Ну, хорошо, -- подумал Николай Константинович, когда про это узнал.
– С этим мы еще разберемся". А пока занялся вторым -- тем сослуживцем, который всех подговорил на него пальцем показать.
Разузнал Николай Константинович его телефон и пригласил в ресторан посидеть, мол, обиды не держу и хочу это отпраздновать. Тот пришел, конечно -- кто же от дармового ресторана откажется.
Посидели, покушали, вспомнили знакомых, выпили за каждого. Под конец достает Николай Константинович двести долларов и с официантом расплачивается. И еще пятьдесят на чай дает. "Ты разбогател, смотрю" -завидует сослуживец. "Да уж, -- отвечает ему Николай Константинович, -- уже даже не знаю, куда деньги девать. Я секрет один знаю, хочешь покажу?"
Подходят они к наперсточнику, с которым Николай Константинович заранее сговорился. Достает Николай Константинович сто долларов, угадывает где шарик, выигрывает двести. Ставит двести -- выигрывает четыреста. Потом восемьсот, потом тысячу шестьсот. Наперсточник плачет, карманы выворачивает: "Ай-ай, шайтан! Детишки кушать что будут!" Рассмеялся Николай Константинович и все деньги обратно наперсточнику отдал.
"Как ты это делаешь?
– - удивляется сослуживец, -- Нельзя ведь у наперсточника выиграть, я точно знаю!" "А я слова волшебные знаю, -отвечает Николай Константинович, -- Если по этим словам наперстки слева направо отсчитывать, то всегда угадываешь. Хочешь, скажу одно слово, раз уж мы такие друзья? Но помни, что одного слова только на четыре игры хватает".
Сказал Николай Константинович сослуживцу на ухо какое-то дурацкое слово, распрощался, сел в такси и как будто уехал домой. А сам за углом остановил машину и подсматривает. Видит: сослуживец тут же назад к наперсточнику со всех ног бежит.
В общем, сначала, как Николай Константинович с наперсточником договорился, выиграл его сослуживец бешеные деньги, а потом стал проигрываться в прах. Все деньги до копейки проиграл, пиджак, часы, и побежал домой -- за ордером от квартиры. Николай Константинович уже руки потирает, но дома жена сослуживцу такой ордер показала, что ему пришлось на неделю бюллетень брать, потому что на улицу выйти неудобно.