Месма
Шрифт:
Дверь приоткрылась, выпуская предыдущего посетителя, и на порог выглянула девушка в головном платке. Она озабоченным взглядом окинула очередь.
– Кто следующий… заходите! – прозвучал ее нежный голосок.
Влад поспешно встал и поднялся на крыльцо.
«Наконец-то!- подумал он с облегчением. – Слава Богу… Дождался все-таки!»
Девушка окинула его оценивающим взглядом, пропустила вперед кивком и прикрыла входную дверь. В сенях она остановилась.
– Подождите здесь, - сказала она почти ласково. – Я сейчас доложу…
«Ишь ты! – подумал Влад саркастически. – Доложит она. Будто
Девушка словно уловила его мысли и посмотрела на него с недоумением.
Влад ответил ей слегка вызывающим взглядом. Девушка была совсем молода, возможно, еще и школу не закончила. Доверчиво распахнутые карие глаза, носик пуговкой, аккуратные губки… Одета в застегнутую у горла кофточку, длинную ситцевую юбку, головной платок – и это несмотря на жару, которая нынешним летом просто била все рекорды! Владу она чем-то неуловимо напомнила девушку с картины Маковского «Дети, убегающие от грозы»…
– Я сейчас, - сказала она, будто оправдываясь. – Я всегда матушке докладываю о следующем посетителе. Она устает сильно, вдруг ей надо будет отдохнуть?
– Давай докладывай, - с легкой досадой заметил Влад. – От меня-то что надо: фамилия, имя, город?
– От вас? – девушка смерила его изумленным взглядом. – Ничего…
– А ты давно у ведуньи этой работаешь? – спросил Влад.
– Я не работаю. Я помогаю.
– Ну, помогаешь… какая разница?
– С нынешней весны, - ответила она и скрылась за дверью, ведущей в горницу.
Влад остался в одиночестве. В сенях было сухо и прохладно, после удушающей уличной жары даже уходить отсюда не хотелось. Он прислушался, надеясь уловить, о чем говорят в горнице. Но из-за двери не доносилось ни звука. Через минуту дверь приоткрылась, и девушка вышла в сени.
По ее растерянному виду Влад сразу определил: что-то явно пошло не так.
– В чем дело? – глухо спросил он.
– Видите ли, - девушка смотрела на него умоляюще, будто была виновата, - матушка велела вам передать, чтобы вы вышли обратно на улицу, спросили в очереди, кто последний, и встали бы за ним. А если кто еще подойдет, то говорили бы, чтобы больше не занимали… вы сегодня самый последний будете…
Влад не верил своим ушам.
– Что еще за хрень! – воскликнул он негодующе. – Моя же сейчас очередь!..
Девушка взглянула на него с неподдельным ужасом - так, как будто он прямо у нее на глазах пристроился в сенном углу справить нужду.
– Не ругайтесь! Молодой человек, да вы что? – воскликнула она. – С матушкой не спорят… если она сказала, как вам следует поступить, так и поступайте! Не можете если, тогда и ступайте себе с Богом!
– Как же так? – не мог успокоиться Влад. – Что это тут за дискриминация… Безобразие! Я еще…
– Пожалуйста, выйдите на улицу, - вежливо предложила ему девушка, и в голосе ее неожиданно прозвучала непоколебимая твердость. – И если у вас действительно серьезное дело, то лучше послушайтесь матушку. Она никогда ничего не говорит и не делает просто так.
Девушка распахнула входную дверь и взглянула на него выжидающе и требовательно. Владу ничего не оставалось иного, кроме как отступить.
Не затевать же здесь скандалов, в самом деле!
Страшно раздосадованный, он вышел
Нет, так не годится. Ладно, он подождет еще – терпения хватит. Но если эта так называемая ведунья станет ему не говорить ничего по делу, а только лишь мозги пудрить, ну – он ей задаст! Устроит такой скандал, что мало не покажется. Пусть только даст добраться до себя…
Пристроившись в хвосте длиннющей очереди, Влад приготовился тупо ожидать еще пару часов, пока его наконец-то примут. Однако скучать ему не пришлось. Народ продолжал подходить, и каждому Влад должен был сообщать, что он сегодня последний на прием к ведунье, и дальнейшую очередь занимать не велено. Но если одни посетители, выслушив его, благодарили за информацию и тут же исчезали, то попадались еще и граждане другой категории: кто-то начинал возмущаться – мол, я приехал из такого-то города, и куда ж мне теперь? Иные предавались приступам отчаяния, как будто от сегодняшнего приема зависела вся их жизнь; попадались и такие, которые начинали горько причитать и упрашивать Влада уступить им очередь, либо разрешить занять-таки за ним, ибо их проблема не терпит отлагательств. Первым Влад решительно отказывал, заявляя, что он сидит здесь с самого утра и места уступить не может, а вторым предлагал занимать очередь, коли хотят, но только потом не обижаться, когда их не примут. Поохав и поахав, незадачливые посетители уходили, не забывая, однако, осведомиться у очереди, когда состоится следующий прием у матушки Самсонихи… Влад смотрел на них с горьким сожалением.
« Подумать только – сколько же людей желают быть обманутыми, да еще готовы выложить за это деньги!» - подумал он с горечью.
Такая чехарда продолжалась примерно час; но с наступлением сумерек поток вновь приходящих наконец иссяк. Больше никто не подходил, и Влад остался в очереди замыкающим. Человек, за которым он занял свою повторную очередь, представлял собой рабочего мужика лет тридцати трех; он сидел всю дорогу молча, глядя прямо перед собой безразличным взглядом. Но когда люди перестали прибывать, и с приближением темноты нервозная суета улеглась, мужик вдруг заинтересовался своим соседом.
– Послушай, ты вроде как был далеко впереди… зачем же вернулся в самый хвост? – спросил он у Влада. – Или ждешь кого, кто еще подойти должен?
– Никого я не жду, – хмуро отозвался Влад. – Это ведьма ваша ни с того ни с сего меня развернула с порога и велела встать обратно в конец. Не знаю, что это ей пришло в голову… а может, просто издевается, зараза…
Мужик покосился на студента недобрым и настороженным взглядом. У него были темнорусые волосы, открытое и широкое лицо, светло-голубые глаза. Настоящий, исконно русский мужик из российской деревни.