Месс-менд. Роман
Шрифт:
Боб неуверенно поднялся с места. Глаза его блуждали.
– Я требую медицинской экспертизы, - начал он трепетным голосом, - скульптор Апполлино невменяем. Он действовал по чужому плану, как исполнитель, но он столько же понимает в своих преступлениях, сколько пятилетний ребенок.
– Глупости!
– произнес вдруг низкий, басистый, отвратительный голос, похожий на царапанье ножей друг о друга.
– Дурак! Я никогда не была и не буду исполнителем.
Боб, судьи, Кнейф вздрогнули. Отвратительный голос принадлежал Лорелее. По лицу ее змеилась улыбка безумной гордости. Она продолжала хрипеть:
– Задавайте вопросы. Я скажу все. К черту идиотскую канитель!
Друк упал на стул, раздавленный тошнотворным чувством омерзения. Он
Обвинитель начал допрос.
– Вы скульптор Апполлино из Мантуи?
– Нет!
– Назовите ваше настоящее имя!
– Я - Клэр Вессон.
– Вы дочь сумасшедшего Грегорио Чиче?
– Великого принца Чиче!
– Расскажите нам историю убийства Пфеффера. Каким документом вы завлекли его в Зузель?
– Ха-ха-ха!
– расхохоталось существо ржавым смехом, от которого у судей задрожали мускулы, а Кнейф судорожно дернул револьвером.
– Нет ничего легче. Я пригрозила, что опубликую в германской печати его письмо к министру Шперлингу, написанное десять лет назад.
– Не можете ли вы прочесть нам это письмо?
Лорелея сунула руку в камзол и бросила судьям окровавленный, грязный лист бумаги. Главный обвинитель брезгливо поднял его двумя пальцами и прочел вслух:
«Дорогой Куртельхен!
Сегодня утром я подумал: вот подходящая минута для революции. Эта мысль пронзила меня до такой степени, что я топнул ногой и заходил взад и вперед по комнате… Тсс!
Твой неукротимый Муми Пфеффер».
– Черт побери!
– воскликнул обвинитель.
– Примите эту гадость!
Он с отвращением бросил письмо секретарю и выждал, покуда не умолкнут громовые раскаты хохота. Потом он обвел судей глазами.
– Не прошло и года, товарищи, как мы с вами читали о нашумевшем процессе принца Грегорио Чиче. Мы видели тогда перед собой выродившегося человека, почти утратившего человеческое обличье. Взгляните на его дочь. Вот список ее преступлений: живя под чужим именем в пансионе «Рюклинг», она организует и приводит в исполнение убийство министра Пфеффера. Далее, она прокрадывается к следователю Карлу Крамеру и убивает его вместе с секретарем, пользуясь тем, что Крамера никто не знает в лицо, благодаря его любви к рекламе и гримировке она принимается за выполнение роли Карла Крамера и сама ведет следствие об убийстве Пфеффера. Она назначает француза Растильяка на провокационную роль, а потом, чтоб усилить эту провокацию, подвергает его гипнозу и убивает. Она пытается отравить приехавшую из Померании мать Карла Крамера. Наконец, она с первого же дня гипнотизирует нашего сыщика Боба Друка, связывая его волю и заставляя служить себе. Когда же узнает, что он стал опасным, пытается убить и его, погубив вместо него двух несчастных инвалидов. Но как она убивает? Ручки ее слишком чисты для этого. Дитя дегенерата, безумца-шарлатана, она пускает в ход дьявольское изобретение - сирену со столь невыносимым звуком, что он действует на психику особым образом, мгновенно сводя с ума и заставляя людей душить друг друга и самих себя. Мысль изобрести такое орудие убийства взята из глубокой древности. Медицинская экспертиза привела мне данные об убийствах, циркулярном помешательстве и пытках посредством звуковых явлений. Спрашивается, для чего была произведена вся эта цепь бессмысленных убийств, все это кошмарное хитросплетение ужасов? Для того, чтобы свалить вину на Советский Союз, очернить республику рабочих и вызвать против нее войну, которая задушила бы и стерла с лица земли миллионы пролетариев. В вашем приговоре, товарищи, я не сомневаюсь, и чем скорее он будет произнесен, тем лучше. Но тут я подчеркну еще одно обстоятельство. Против нас борются две силы: одна - лицемерно-фарисейская, считающая себя демократизмом. Она идет против нас, пользуясь черной помощью другой
54. ОДНИМ ВЕРЕВКА И ДРУГИМ ВЕРЕВКА, ИЛИ ТОРЖЕСТВО СПРАВЕДЛИВОСТИ
– Милейший виконт!
– шипел банкир Вестингауз, стоя в палатке Монморанси и ядовито сверкая глазками.
– Вы тратите колоссально много энергии на то, чтоб воздержать себя от действий. Положительно, вы - самоубийца!
Монморанси лежал недвижно.
– Очнитесь! Землетрясение! Радиотелеграмма! Союз будет уничтожен и испепелен. Вчера воздушная эскадра соединенной армии вылетела с баллонами на Россию. Я получил предписание поднять Закавказье и отрезать бегство советских главарей в Азию!
Эта длинная речь продолбила наконец нервы виконта, и он приподнялся на подушках.
– Тем лучше, - пробормотал он довольным голосом.
– Я смогу вернуться, чтоб получить наконец корону Франции. Это будет… презабавно. Я давно не видал Версаля.
– Но до тех пор нам надо работать! Где, черт побери, наши восточные идиоты? Отчего они не дают вестей? Куда делась крошка? Я не видел ее весь вчерашний день. Не видел во время землетрясения. Не видел ночью. Надеюсь, Луи…
– Ах, отстаньте!
– раздражительно прервал виконт - Я сам на это надеюсь. Где мой Поль? Почему вы не привели Поля, если намерены поднять меня в четыре часа утра?
Но Поль уже поднял полог и стоял как изваяние, выпучив на виконта рыбьи глаза.
– Ваше сиятельство!
– шепнул он испуганным шепотом.
– Мадам Вестингауз засыпана в шахте вместе с ученым доктором. Склады взрывают динамитом. Какие-то люди с винтовками рыщут по заводу и хотят вас арестовать, - Вестингауз и Монморанси вскрикнули. Поль стащил своего хозяина с постели, в то время как банкир кинулся в свою палатку.
Но что же это такое? Наперерез идут военным шагом скверные, черномазые людишки в красноармейских мундирах. Они хватают его за шиворот, трясут, приподнимают от земли.
– Мерзавцы!
– зарычал банкир.
– Американского подданного? Не сметь! Прочь!
– Вы - пленник и арестант, - проговорил командир на английском языке.
– Вы открыли, пользуясь правом концессионеров, химический и пороховой заводы, подготовляли восстание, орудовали, как фашист. Следуйте за нами.
Вестингауз запахнул полы своего халата и презрительно оглядел командира.
– Я последую за вами впредь до той минуты, когда…
– Когда вас повесят, - холодно закончил тот.
– Война кончена. Германия присоединилась к Советскому Союзу. Во Франции идет гражданская борьба, и не сегодня-завтра там будет Советская республика.
Банкир присел на корточки. Он позеленел, как груша.
Через несколько минут его палатка превратилась в тюрьму. Потомок Бурбонов полуодетый лежал в кресле. Банкир бегал как сумасшедший из угла в угол. Лакей Поль, вытянувшись, стоял в дверях. Вокруг палатки ходили патрули.
– Черт!
– шипел Вестингауз.
– Это провокация! Не верю. Не верю!
Между тем лакей Поль усиленно трудил свои мозги.
«Мое впечатление опять начинается, - думал он про себя, - их повесят, а я освобожусь. Теперь или никогда. Ну-ка!»
С этой трезвой мыслью он вкрадчиво взглянул на банкира.
– Не извольте волноваться…
Вестингауз остановился.
– Если вы сможете вознаградить меня, - смиренно шепнул Поль, - я вам открою великую тайну.
– Ну?
– процедил банкир.
– Ваша жена… Дайте мне чек на сто тысяч франков!
– Дурак!
– вскрикнул Вестингауз, швыряя в лицо лакея пачками денег.
– Олух! Говорите!
– Ваша жена и есть главный заговорщик. Это она свистнула на пароходе. Она подговорила рабочих, она…