Месседж от покойника
Шрифт:
– Так вы его вблизи рассматривали?
– Ну да! Мне Джинна, их сотрудница, его специально показывала, еще до установки. Кубок был в футляре. А футляр намертво приделан к массивной металлической подставке из нержавеющей стали. Не знаю, сколько весит, но я попробовал приподнять – с трудом получилось.
– Но у кого-то получилось… – сказал Потемкин задумчиво.
– Так точно, сэр. Недели две назад приходят работники музея утром – а кубка нет. И футляра нет, и подставки – вывезли… Большая неприятность. Все, приехали, сэр.
Грузовичок остановился
– Вы, вероятно, по поводу похищения антиохийского Потира? – Руководительница музея Айлин Меттль поправила очки, которые стоили, судя по всему, не одну сотню долларов. – Ужасное происшествие. Но ведь полиция уже занимается этим, я им все рассказывала.
– Я представляю, как вы видели, другую организацию, – отозвался Потемкин сдержанно. – И тут у вас, на «Изумрудных Лугах», кроме похищения есть чем заниматься – вы ведь, наверное, знаете, что я имею в виду…
– Ах, это ужасно… Да, мне сказал утром Эдвард, наш вице-президент… Бедняга Грег. Такой обаятельный, такой галантный. Я вам прямо скажу, что такого отношения к женщинам я просто не знала. Поцеловать руку, помочь выйти из автомобиля, двери открыть… Нашим так называемым… пред-при-ни-ма-те-лям (Айлин иронически растянула слоги), да, нашим такое и не снилось.
– Вы давно его знали?
– Он приезжал и раньше – какие-то у него были дела в Калифорнии, но в этот приезд мы с ним контачили довольно тесно, поскольку у него тут, в «Изумрудных Лугах», появились прямые интересы.
– Он художник? Или бизнесмен?
– И то и другое. – Айлин на минуту задумалась. – По большей части бизнесмен, конечно. Но, с другой стороны, натура совершенно точно художественная. Да и познания в живописи и скульптуре у него были абсолютно неординарные.
– Что же за дела привели его сюда?
Айлин посмотрела на Потемкина строго и испытующе. Она как бы прикидывала, на каком уровне следует вести разговор с человеком, который по роду службы вряд ли что-то понимает в искусстве. Решила проверить.
– Вам что-нибудь говорит название «Распятие»? – спросила она осторожно.
– Если вы имеете в виду гигантское полотно кисти Яна Стыки, которое находится в соседнем дворце, то я видел, конечно, репродукции, но самой картины не видел.
Айрин вздохнула облегченно.
– Не сердитесь. Вам ведь… Вам по работе совсем необязательно знать такие вещи. И вот у Грега Ставиского… – Айлин вздохнула глубоко и почему-то улыбнулась. – Да, у Грега возникла идея – или бизнес-проект, теперь это так называют: сделать на основе картины своего рода гигантское шоу, подготовить цифровые слайды, которые можно бы проектировать на гигантские экраны и даже на ночное небо… Сделать что-то вроде анимации отдельных эпизодов – это технически сейчас вполне возможно. И возить это шоу по разным городам мира. Собеседником Грег был интересным, скучно с ним не было, и к тому же поляк, человек совершенно другой культуры, так что это было еще и познавательно. Правда… – Айлин нахмурилась. – Он был не всегда обязателен,
– Он приглашал «Изумрудные Луга» в компаньоны?
– Я не знаю подробностей их переговоров. Если честно, меня бизнес вообще не очень интересует. Хотя деньги всем нужны. И чем денег больше, тем они нужнее… А с Грегом мы беседовали об искусстве. И до поры до времени хорошо друг друга понимали. – Айлин утерла краешки глаз кончиками наманикюренных пальчиков, хотя слез не заметно было. – А так – наше руководство вам все расскажет. О чем они говорили и до чего договорились. Хотя… – Айлин повела плечом. – После того, что с ним случилось, какое это может иметь значение?
– Позвольте с вами не согласиться, миссис Меттль, – возразил Потемкин негромко. – Значение может иметь решительно все. Особенно когда речь идет об убийстве. Скажите, с кем Грег Ставиский еще был знаком из ваших сотрудников?
– Даже и не знаю… Поскольку он приходил сюда в последнее время часто, то шапочно был знаком со всеми. А беседовал главным образом со мной. Иногда – с Джинной Хастингс, нашей сотрудницей. И все, наверное.
– Расскажите, пожалуйста, как пропала эта антиохийская Чаша…
– Антиохийский Потир – так его обычно называют. – Меттль нахмурилась. – Как вы понимаете, у нас здание на сигнализации. Охрана – а у нас отвечает за безопасность одна из лучших частных компаний Соединенных Штатов – круглосуточно патрулирует территорию. При установке Чаши к нам в музей, естественно, были предприняты дополнительные меры безопасности. В частности, стенд, на котором стояла Чаша, был оснащен дополнительной отдельной сигнализацией, так что любая попытка сдвинуть экспонат с места немедленно вела к сигналу громкой тревоги, а также к сигналу на пультах нашей службы безопасности и полиции.
– Что же случилось?
– Чаша пропала. Ночью. Сигнализация не сработала. Ни сигнализация на самой Чаше, ни сигнализация здания музея. Как это могло случиться – на этот вопрос должны, по идее, ответить ваши коллеги, но пока я ничего позитивного не слышала.
– Сколько может стоить эта Чаша?
Меттль улыбнулась:
– Ну вы же грамотный человек. Этой Чаше как минимум полторы тысячи лет. А то и две… Прежде она считалась вообще «Святым Граалем», потом ученые склонились к мнению, что это не так, но тем не менее это изделие легендарное. Уникальное. Никто не скажет, сколько оно стоит.
– Оно было застраховано?
– Да. На пять миллионов долларов, если не ошибаюсь.
Потемкин поглядел в окно, на дворец.
– У меня к вам сразу три просьбы…
Собеседница изобразила заинтересованное внимание.
– Первая: я должен взглянуть на «Распятие» или «Голгофу» – ну эту панораму – один, без публики.
– Принято.
– Вторая – вы мне покажете место, где стояла Чаша, и найдете фото того, как она размещалась в зале. И третье, – продолжал Потемкин, не дожидаясь реакции Меттль. – Мне нужно поговорить с вашей сотрудницей, которую зовут Джинна.