Мессия
Шрифт:
– Ух ты! – говорит Кейт. – Есть за что ухватиться.
Джез посылает ей воздушный поцелуй.
– И не мечтай, – смеется он. – Тебе в жизни меня не поймать. Слишком я шустрый малый.
– Уже потренировался? – спрашивает Ред.
– Ясное дело. Триатлон ленивых не любит.
Дункан смотрит на Джеза исподлобья.
– Чем заниматься с утра хрен знает чем, лучше бы штаны надел, – ворчит он.
– Зато от меня не разит с утра пораньше, как от пивной бочки, – парирует Джез.
– А ты, похоже, слишком много о себе воображаешь.
– Эй, вы оба, – вмешивается Ред. – Хватит препираться, мы не для
Он-то хорошо понимает, в чем проблема. Дункан досадует на то, что не может провести эти выходные с Сэмом, ну а тяжкое похмелье только усугубляет горечь. Его так и подмывает сорвать на ком-то обиду, и в этом смысле Джез – совсем еще молодой парень, умница, в душе один из "тэтчеровских детей" [3] – кажется ему подходящей мишенью.
3
Thatcher's children (англ.) – "тэтчеровские дети" – поколение молодых людей в Англии, чье детство и юность совпали с периодом правления Маргарет Тэтчер (1979-1990).
Ред спешит разрядить напряжение, призывая приступить к делу.
– Предлагаю для начала суммировать то, что мы сумели выяснить к настоящему моменту, а уж потом можно будет обсудить имеющиеся у каждого версии и соображения. Кто первый?
– Пожалуй, я, – с готовностью откликается Кейт. – С каких новостей начать: с хороших или с плохих?
– С плохих, – отвечает Ред после секундного колебания.
– Плохие состоят в том, что на обоих местах преступления больше ничего нарыть не удалось. Вчера мы с Джезом произвели повторный тщательнейший осмотр, чтобы удостовериться, что ничего не упустили. Упустить не упустили, но только потому, что там упускать нечего. Никаких дополнительных улик. Опрос соседей, и в Фулхэме, и в Уондсворте, тоже ничего не дал – никто ничего не видел и не слышал. А если кто-то что-то и заприметил, то делиться результатами своих наблюдений с нами отнюдь не желает. Это типично для больших городов – каждый живет сам по себе и считает, что чужие проблемы его не касаются.
– А как насчет судебных экспертов? Хоть они-то нарыли что-нибудь полезное?
– Нет. Совершенно ничего.
– Ладно. А как насчет хороших новостей?
– Есть пара находок. Во-первых, мы установили фирму, которая произвела те серебряные ложки.
Ред поднимает брови.
– Неплохо!
– Это компания в Шеффилде, что и неудивительно. Называется "Ривелин вэлли металворкс". Вчера, во второй половине дня, я поговорила с их главным менеджером, Малкольмом Фримантлом. – Она указывает на несколько цифр в открытом блокноте. – Эти ложки выпускаются в комплектах по двенадцать штук, чистое, высокопробное серебро. В розничную торговлю поступают по цене двести пятьдесят фунтов за набор. Кому это дорого, может купить такие же с виду, но посеребренные гальваническим способом – менее чем за восемьдесят фунтов. Речь, понятное дело, об отпускной цене – розничную наценку торговля устанавливает самостоятельно. Навскидку, не проверяя по документам, Фримантл сказал, что с восемьдесят девятого года они продали около шести тысяч комплектов.
– Почему с восемьдесят девятого?
– Потому что "Ривелин вэлли металворкс" владеет производством с этого времени. Более
– А как насчет списка тех, кто закупал у "Ривелин вэлли" эту продукцию?
– Это относится как раз к тем сведениям, которые он обещал предоставить мне в понедельник. Правда, я боюсь, что география поставок у них обширная – по всей стране.
– Ничего страшного. Если они почти за десять лет продали всего шесть тысяч наборов, проверять придется не так много.
Кейт кивает:
– Пожалуй, что так.
– К тому же, совершая покупки на двести пятьдесят фунтов, большинство людей пользуются кредитными картами или чеками, а не наличными. Таким образом, проследить покупателей будет еще легче. Ну а... какая другая хорошая новость?
– Она также имеет прямое отношение к ложкам. Символизм серебряной ложки настолько очевиден, что мы проверили финансовое положение жертв. И что получили?
– Что?
– Филипп Род располагал весьма значительными личными средствами. За то короткое время, которое имелось в нашем распоряжении, – конец вчерашнего дня да еще и в конце рабочей недели – мы не могли выяснить много подробностей, но с тем, что успели узнать, можно работать.
Она шуршит бумагами.
– Вот. Почерпнуто из разговора с отцом Филиппа Рода, состоявшегося на Хекфилд-плейс вчера в четверть шестого. Выясняется, что это состоятельная семья из Уорвикшира – живут там чуть ли не в замке. У Филиппа имелся личный трастовый фонд, управлявшийся биржевиками из Сити, который оценивается более чем в миллион фунтов.
– Ни хрена себе! Но ведь парень жил в Фулхэме обычной жизнью, не так ли?
– Похоже, он был ограничен в распоряжении средствами до достижения тридцати пяти лет. И у меня сложилось впечатление, что у Филиппа с отцом были какие-то разногласия по этому поводу.
– А откуда это известно?
– Старик Род на сей счет особо не распространялся, но, если читать между строк, похоже, он хотел, чтобы Филипп вернулся в Уорвикшир и взял на себя управление родовым имением. Оно принадлежало семье не одну сотню лет, а Филипп был единственным наследником, так что из-за его отказа после смерти отца это достояние могло попросту уйти из семьи.
– А Филипп, стало быть, не хотел плясать под папашину дудку.
– Похоже на то. Его отец бурчал о "стремлении к самостоятельности" и "желании жить своим умом" таким тоном, будто и то и другое является тяжелой болезнью.
– Но их разногласия не зашли так далеко, чтобы старик лишил Филиппа наследства?
Кейт пожимает плечами.
– По всей видимости, нет. В любом случае деньги не могли больше никуда деться, кроме как на благотворительность. Никаких залогов, долгов, прочих обременении. Я проверила.
– Что же, значит, Род в нашу схему вписывается. Как насчет Каннингэма?
– Этим занимался Джез.
Ред обращается к нему.
– Джез?
– Ага. По Каннингэму мне ничего существенного раздобыть не удалось, но, похоже, в отличие от Филиппа, он не был состоятельным человеком. То есть на жизнь ему, конечно, хватало, но священнослужители в роскоши не купаются. Я, правда, связался с его банковским менеджером, но как раз перед закрытием банка, так что тот не сообщил ничего конкретного.