Мессия
Шрифт:
Ред смотрит на зевак и задается вопросом, знал ли кто-нибудь из них Рода, когда он был жив.
Он бросает взгляд на улицу и отмечает ее удивительное однообразие. Почти все дома выкрашены в белый или кремовый цвет, почти все могут похвастаться трехсторонним эркером на цокольном этаже. Если что и нарушает единообразие цвета и архитектуры, так это броские – красным по черному или зеленым по белому – вывески, объявляющие, что тот или иной из этих объектов недвижимости выставлен на продажу.
Гудит автомобильная сирена – с северного
Ред оборачивается к молодому констеблю у двери:
– Появлялись здесь представители прессы?
– Нет, сэр.
– Если появятся, позаботьтесь о том, чтобы они ничего не узнали. Ничего. С соседями пусть толкуют о чем угодно, но по всем вопросам, касающимся работы полиции, направляйте их в Скотланд-Ярд.
– Да, сэр.
Ред садится в свой "воксхолл" и, дав задний ход, выбирается на Фулхэм-роуд, помахав в знак благодарности пропустившему его таксисту. Славный малый, такому любезному таксисту место в Книге Гиннесса. Может быть, в конце концов, сегодняшний день окажется не таким уж и плохим.
2
Пробка тянется до Фулхэм-бродвей, если не дальше. Автомобили продвигаются вперед по дюйму, тормозные огни сердито мигают красным, словно досадуя на то, что их то включают, то выключают. Вспышки пробегают вдоль забитой машинами улицы с эффектом домино.
Ред чертыхается. Быстрее было бы пойти пешком.
Он раскрывает свой мобильный и набирает номер пресс-центра Скотланд-Ярда. Некоторые из его коллег предоставляют работать с журналистами другим, но Ред предпочитает заниматься этим лично. Если уж без освещения в прессе не обойтись – а когда дело касается убийств, тем паче громких, этого, как правило, не избежать, – желательно держать процесс под личным контролем. Если подойти к делу умеючи, журналисты не только не помешают, но могут даже оказать неоценимую помощь в поисках убийцы, но если предоставить их самим себе, они, чего доброго, подняв шум, заставят преступника забиться в такую нору, из которой его вовек не выковырять. Оно конечно, общественность имеет право на осведомленность, беда только в том, что среди этой общественности затесался и тот, кто без всякой прессы знает о данном убийстве все, что только можно. Сам убийца. А избыточная информация о ходе следствия может подсказать ему, насколько приблизилась полиция к его поимке, и помочь получше замести следы.
Ред бросает взгляд на часы. Еще нет и половины девятого. В столь раннее время большинства сотрудников наверняка нет на месте.
И точно – трубку берут только после десятого гудка.
– Пресс-центр, – произносит кто-то на едином дыхании.
– Это Ред Меткаф. А с кем я говорю?
– Хлоя Курто.
Имя ему не знакомо. Возможно, это та блондинка, которая несколько раз за последнюю пару месяцев попадалась ему на глаза. Он слышал, что они приняли
– У вас есть под рукой что-нибудь пишущее, Хлоя?
– Да.
– Хорошо. В Фулхэме произошло убийство. Убит парень по имени Филипп Род. Владелец ресторана. Жил на Рэдипоул-роуд. Если кто-нибудь позвонит, скажите им, что дело расследуется. Основная версия – убийство, совершенное при ограблении. Грабитель проник в помещение, застал хозяина... Ну и все такое. Короче, представьте все это как самое заурядное дело. Вернусь, расскажу подробнее.
– Как он был убит?
Ред на секунду задумывается.
– Скажите им, что причина смерти устанавливается и о ней будет объявлено только после вскрытия. Я вернусь попозже.
Он заканчивает разговор.
Цифровой индикатор на приборной панели сообщает, что наружная температура уже достигла девятнадцати градусов по Цельсию. А к середине дня, если верить синоптикам, будет за двадцать. Лето в этом году раннее и теплое. Милое дело, если ты можешь целыми днями играть во фрисби на лужайке, но излишне упитанному старшему полицейскому офицеру, с утра пораньше успевшему потолкаться возле повешенного с вырванным языком, жара видится несколько иначе.
Путь до Фулхэмского полицейского участка, всего-то четверть мили, занимает пятнадцать минут. У Хекфилд-плейс Ред сворачивает налево, увертывается напоследок от грузовика с прицепом, выехавшего с автостоянки в конце улицы, паркуется на двойной желтой линии и, оставив на ветровом стекле табличку "полицейский детектив", осведомляется у дежурного насчет Элисон Берд.
– Та, у которой убили дружка?
Дежурный сержант выглядит так, словно это убийство стало самым волнующим событием года.
– Она в кабинете тринадцать "А". Я бы сказал, уже битый час. Не в себе девица, это уж точно.
Он открывает загородку и пропускает Реда внутрь.
– Вверх по лестнице, за вращающуюся дверь, потом вторая дверь направо. Впрочем, сами найдете, как услышите причитания и зубовный скрежет.
Ред без труда находит нужный кабинет и тихонько стучится в дверь. Слышатся шаги, а потом в проеме появляется упоминавшаяся Эндрюсом женщина-констебль. Через ее плечо Ред видит голову Элисон.
– Я Ред Меткаф.
– Констебль Лайза Шоу.
– Как она?
– Лучше. По крайней мере, говорит уже связно. Хотите с ней потолковать?
– Если она готова к этому. Вы-то ее о чем-нибудь расспросили?
– Считайте, что нет. Не до того было, я пыталась хоть чуточку ее успокоить. Но сейчас она уже в состоянии отвечать на вопросы. И, думаю, возражать не будет. В конце концов, ей все равно придется через это пройти, так уж лучше сразу, не откладывая. – Шоу открывает дверь шире. – Заходите.
Ред входит и идет прямо к Элисон, которая поднимает на него глаза.