Мессия
Шрифт:
– Я думал, ты пережил её смерть легко. Ты не буянил, не пытался покончить жизнь самоубийством, не плакал, и даже не вспоминал её совсем.
– Ты можешь думать всё что угодно.
– Но это было давно, и ты пережил трагедию, почему ты не хочешь начать всё заново? Я столько раз предлагал тебе девочек, самых разных, достойных. Ты вёл и ведёшь себя неадекватно.
– Это религия.
– Какая к чёрту религия, ты не веришь в бога.
– Я не верю в бога, но я верю в моральные принципы, которые исповедует любая религия. Среди этих моральных принципов, есть вера в то, что невеста идущая к алтарю должна быть девственницей. И брак совершается на небесах по любви, среди равных. За всё это время, что мы с тобой, всё, что ты предлагал, это тупые самки. Бывшие в употреблении, второсортные, использованные кем-то и не один раз самки. Никакой
– Но у меня сейчас на выбор сто одна женщина твоего возраста, впрочем, свободных осталось лишь три. И даже эти три, все, как ты выразился, бывшие в употреблении. Девушки, которая бы соответствовала тебе во всём, была бы равной тебе по уму и силе, при этом любила бы тебя, не за то, что ты правитель, а такого, какой ты есть, такой девушки просто нет. Прими эту реальность.
– Я её принял, и я решил следующее, если не будет брака по любви, то брака не будет вовсе. И мои религиозные догмы, которым я подчиняюсь, говорят следующее. Если мир не таков, каким он должен быть, под этот мир надо не подстраиваться, а плыть против течения до тех пор, пока ты не победишь этот мир, и он не станет таким, каким ты хочешь его видеть, либо, до тех пор, пока этот мир не сломает тебя. При этом, если ты не сможешь изменить ход вещей, значит, ты и твои идеалы не достойны продолжения.
– Но ведь Катя Синицына любила тебя со школы, и ты можешь быть уверен, тогда она любила тебя не как правителя, а как девушка равного ей парня.
– Всё так... Но после школы, в одиннадцатом классе и позже, у неё была куча парней. И теперь она просто БУ, бывшая в употреблении самка.
– Во-первых, ты сам виноват, во-вторых, этого ты не знаешь
– Мне достаточно моих предположений и догадок, так что она не проходит по религиозным нормам моей извращённой морали, уж извини. А что касается того, что я сам виноват, это попадает под пункт о том, что да я сам виноват и не достоин продления рода. Я не собираюсь никому ничего доказывать, и мне пофиг, виноват я или нет, я просто поступаю так, как велит мне моя мораль, мои идеалы, и если мне придётся за это ответить, это мои проблемы, и я никого не виню. И я имею полное право, не жениться на том, на ком не хочу, и не важно, виноват я или нет. У каждого есть право выбора, и сказать нет в любой день, это ни что иное, как реализация права выбора.
– Твоя мораль действительно извращение.
– По моей морали, жили многие поколения моих предков сотни, и тысячи лет. Моя мораль ни что иное, как православная вера. Согласно моей вере, девушка должна выходить замуж в белой фате, как символе чистоты, нравственной, духовной, символе девственности. Ты притащил мне шлюх на выбор, красивых, умных шлюх, и удивляешься, почему я не хочу любить и уважать одну из этих шлюх, или всех шлюх одновременно. Причина проста, я не могу любить и уважать шлюху, а в моих глазах они именно что просто шлюхи. Я не собираюсь им говорить это в лицо, оскорблять кого-либо, я не собираюсь никому ничего доказывать, пусть живут, как хотят. Но на шлюхе, я не женюсь никогда, и никогда не буду иметь с ней тесных отношений, это ясно?
– Ясно, ты не прав.
– Мне плевать, я не собираюсь тебе доказывать свою правоту. Я просто живу по своим принципам и всё, и дело не в том, что я женоненавистник и патологически не хочу жениться. Просто, в своё время, первая, которую я любил, дала мне от ворот поворот, вторую убили. Просто не сложилось, в таком обществе я вырос, и в этом нет моей вины. Что касается Кати в школе, не знаю, любил я её или нет, но она, так или иначе, выбрала Астафьева, и не важно почему, факт выбора имел место, и теперь она БУ, всё, на этом точка. И теперь, не вмешивайся более в мою жизнь, и никогда больше не поднимай этот вопрос, мы поставили на всём жирную точку, всё прояснили. Если бы, мне попалась достойная девушка, равная мне во всём, если бы я полюбил её, и была бы возможность, я бы женился на ней, но нет, не сложилось, нет, так нет. Всё очень просто. Не лезь в мою жизнь.
– Но ты не дружишь с людьми, с мужчинами, ты мог бы просто дружить. Ты мог бы общаться с людьми, даже без свадьбы. Разговаривать там, ходить на встречи, просто говорить. Тогда, я хотел устроить тебе день рождения, а ты всех выгнал.
– Дружу иногда,
– Я ещё подумаю, над твоей адекватностью, потому что гложут меня немыслимые сомнения. Потому что человек имеющий склонность к суициду, брошенный всеми, не желающий строить свою жизнь, не может править империей.
– Я строю свою жизнь и не имею склонностей к суициду. Именно поэтому, я отстраиваю на Белой огромный комплекс оранжерей и зон, имитирующих Землю, чтобы сохранить людей, культуру, человечество. Я не собираюсь умирать в этой войне просто так, моя цель обеспечить будущее и процветание всего человечества, я не маньяк и не психопат.
– Ты страдаешь расстройством личности. И оно проявляется очень сильно, и я опасаюсь, что в будущем...
– Тогда лиши меня власти прямо сейчас, ты можешь, и иди вперёд сам без меня.
– Я не хочу, и не могу лишать тебя власти, я знаю, ты умнее меня. Но ты нужен мне живой, адекватный и счастливый, а не готовый в любой момент отправиться на смертный бой, и погибнуть ради будущего и процветания человечества.
– Тогда, тупо не мешай мне, и я обещаю, я выиграю эту войну. И я обещаю, если я встречу девушку, и полюблю её, я женюсь на ней, может быть, это произойдёт не сегодня, и быть может не завтра и даже не после завтра. Может быть, это произойдёт через тысячу лет, в другом мире, в иной эпохе, но это неизбежно произойдёт, само собой, без твоего участия. Просто, не вмешивайся. Я не хочу, чтобы кто-то чужой, такой как ты, тем более машина, вмешивался в мою жизнь, строил её, наводил в моей жизни свой компьютерный порядок, согласно учебникам психологии, написанным бездарными людьми ради получения учёной степени, имени и известности.
– Ты собираешься жить тысячу лет?
– Я хочу жить вечно. Как видишь, за суицид и желание погибнуть, можно не волноваться.
Глава 28: Начало масштабной войны.
Я проснулся, посмотрел в окно, там всё было серым, раннее утро нового дня. Я быстро вскочил с кровати, оделся в свой обычный чёрный костюм из сверхпрочной ткани, на ощупь напоминавшей джинсы, такой же чёрный джинсовый жилет. Строгие чёрные туфли с жёсткой подошвой. Часы на левую руку, хотя это совсем лишнее в этом мире, но не важно, я так привык. Для меня обычные пластиковые часы на левой руке, это нечто обычное, как для девушек какая-нибудь брошка, типа цепочки или серёжек. Я вышел в гостиную, тут никого, и хорошо, достал из холодильника еду, которую ночью занёс туда робот обслуга, погрел что-то напоминавшее по виду и форме пиццу или пирог с грибами. Я любил такую пиццу, такие пироги. Налил себе два больших стакана, в один сладкий какао в другой фруктовый сок из киви. Быстро поел, и всё выпил, посуду убрал в мойку, после чего покинул свой жилой модуль на двадцатом этаже небольшой зоны, имитирующей земной город. Спустился на лифте вниз, вышел на улицу и посмотрел вверх. Солнца так и не было, сегодня Скайнет имитировал облачную туманную погоду, может быть даже будет дождь. Сейчас осень, по времени года в этом городке. Я повернул налево, и быстро пошёл к своему месту работы, преодолел парк, прошёлся по шуршащим жёлтым листьям, роботы специально не убирают их долго, чтобы можно было ощутить время года, осень, везде жёлтые и оранжевые листья опавшие с деревьев. Конечно, времени года на Белой не бывает, здесь всё регулируется машинами, но оно тщательно имитируется, чтобы люди чувствовали, что живут на Земле.
По пути на работу мне встретилась пара, Максим с женой, они тоже спешили на работу. Но я правлю флотами, и организую войны, а они воспитывают в детском садике детишек. Теперь их много, очень много, и скоро они все пойдут в первый класс, мы со Скайнетом растим целое поколение, не знаю, что из этого выйдет, и станут ли они людьми или нет. Но Скайнет подходит к вопросу глубоко и осмысленно, его роботы, воспитывая детей, ведут себя как люди, разве что никогда не переходят черту. У них даже есть их собственные искусственные недостатки, и иногда они специально ведут себя с детьми не справедливо. Так, чтобы дети понимали, почему можно, и почему нельзя поступать, так или иначе. Но я не детский психолог и меня это мало волнует. А сегодня для меня важный, очень важный день.