Месть Бешеного
Шрифт:
— Пока погожу, а там — посмотрим! — ответил тот, и Бесик многозначительно взглянул на Савелия.
— А парилка есть? — спросил Савелий. — Обижаешь, земеля! Не только парилка, но и к парилке все есть! — Так уж и все? — Все!
— Тогда — башляю! — Савелий улыбнулся — И почем?
— Сговоримся! А тебе, паря, сюда! — кивнул Бесик на дверь в конце длинного коридора.
Парень с еле приметной завистью бросил взгляд на Савелия и отошел.
— У тебя час! — бросил ему вдогонку Бесик. — Тряпки тебе туда принесут. — А размеры? — Тот остановился. — Пятидесятый,
— Извини, что не оправдал твоих ожиданий. — Савелий пожал плечами.
— Да я не к тому, — смутился Бесик. — Просто очень уж неожиданно… А чего мы здесь-то стоим: пошли ко мне! — Он толкнул дверь, пропустил Савелия вперед, и они вышли в другой коридор.
— У меня обширное хозяйство! — заметил Бесик. На вид ему было лет двадцать пять, не больше, но он был очень уверен в себе. — Кажется, ты не поверил, что к парилке у меня есть все — от голландского пива до хорошей бабы. Не веришь? Момент! — Он остановился и постучал в окошко, прикрытое толстой фанерой.
— Ну кто еще? — раздался сонный голос, и окошко открылось. В него высунулось заспанное лицо мужика лет пятидесяти. Увидев Бесика, он тут же широко улыбнулся. — Извини, Бесик, не думал, что это ты.
— Тебе думать не положено! А спать можешь, только когда я тебе разрешу! Понял? — Бесик говорил безо всякой злобы, но, видно, мужик знал своего «шефа». Он едва не со слезами на глазах запричитал:
— Извини, Бесик! Бля буду, в первый и последний раз. И черт меня дернул закемарить!
— Ладно, хватит. Работай пока! — смилостивился Бесик. — Пятьдесятый, второй, сорок второй — в общую! — продиктовал он. — Потом пойди к Миколайчуку и скажи, что Бесик просит Милиану на часок. — А если спросит для кого? — Скажешь, для меня! — Бесик недовольно нахмурился.
— Понял! — Мужик тут же закрыл окошко. — Может, не нужно? — неуверенно сказал Савелий. — Вдруг денег не хватит?
— Обижаешь, друган! Сегодня ты мой гость. — Бесик похлопал его по плечу. — Как по сто восьмой умудрился залететь?
— А-а, — Савелий махнул рукой. — Даже вспоминать тошно!
Несмотря на то что он наизусть выучил свое «дело», он старался уходить от вопросов, чтобы случайно ничего не напутать. К тому же ему почему-то совсем не хотелось врать этому парню.
— Печку-то включили? — Савелий перевел разговор на другую тему.
— В парилке, что ли? Так она у нас круглосуточно пашет! Хозяин, хоть и не часто сам парится — боится за сердце, но большой ее любитель. Вот и приходится быть в постоянной готовности! — Бесик поморщился. — Что, крутой очень?
— До меня это место считалось проклятым: Более недели здесь никто не удерживался… — А ты сколько здесь? — Уже восемь месяцев. — Восемь? Сколько же ты в колонии? — Полтора года, осталось три
— Многовато для сто сорок четвертой, — вздохнул Савелий.
— Под показательный попал! Да и судья в депутаты метил, вот и постарался избирателям подфартить. Ничего, здесь жить можно… — В голосе Бесика не было особой радости, и Савелий спросил: — А можно и не жить? Бесик удивленно взглянул на него. — В смысле побега или отправиться досрочно на покой? — И в том и в другом!
— Если пятки рвать, то… почти невозможно. — Почти? — с хитрой улыбкой переспросил Савелий.
— Об этом потом поговорим. Не хочешь же ты прямо сейчас кинуться в ноги «зеленому прокурору»?
— Да нет, погожу немного! Но ты не ответил про досрочный покой, — напомнил Савелий.
— А с этим нет проблем! Особенно мрут новички. Так что, если с месяц прожил на этой «командировке», считай, долго поживешь, — на полном серьезе ответил Бесик. — Это я уже ощутил! — вздохнул Савелий.
— На своей шкуре?
— Да нет, майор так Фомича приложил, что тот, прежде чем на «пятнашку» попасть, еще в санчасти полежит.
— Фомича? Знаю такого… За что он его так?
— Ни за что, скорее всего, для острастки. — Знаешь, что странно: разнарядка отсюда была на двоих, подтверждение тоже на двоих, и только сегодня пришла бумага с просьбой принять троих…
— С просьбой? — хмыкнул Савелий, — А если бы в приказном порядке?
— В приказном здесь не канает: могли и послать куда подальше. Зона-то самостоятельная, никому не подчинена. — Как это? А Министерству внутренних дел?
— Ни ему, ни какому другому. Отчет идет только по налогам и иногда
— по смертности. Все! Что ты хочешь? Товарищество с ограниченной ответственностью. — Шутишь?
— Какие тут могут быть шутки! Сам Севостьянов, попарившись и приняв на грудь, сказал мне об этом! — с горячностью воскликнул Бесик.
— Все это мне, конечно, до фени, но себя жалко: за мой навар — теледвойку и компьютер, курам на смех, — меня окрестили на шестилетку, а здесь впаривают такие бабки и по воле ходят! — Он смачно плюнул. — Все, пришли.
Перед ними была красивая, с резными украшениями дверь. Бесик сунул в замок ключ, открыл дверь и пропустил вперед Савелия. Комната-кабинет оказалась довольно просторной, метров двадцать восемь. Мягкая мебель, двухтумбовый письменный стол, даже ширма, за которой виднелась полутораспальная кровать, на стенах гравюры, чеканка. Все было сделанно талантливыми руками местных умельцев.
— Красиво жить не запретишь! — заметил Савелий. — А главное: зачем? — Что, зачем? — не понял Савелий. — Запрещать, говорю, зачем? — Действительно! — хмыкнул Савелий, и они рассмеялись.
— Ты вот что, иди парься, трахайся, а позднее, через часик, и я присоединюсь. Не возражаешь против варианта «два к одной»? — И «две к одному» тоже! Куда идти? — А прямо за ширмой, рядом с кроватью, есть дверь, которая выходит в предбанник, а дальше и без пояснений разберешься… Вперед! — подмигнул Бесик и шутливо подтолкнул Савелия в спину.