Месть богини
Шрифт:
«Не надо, я твои брюки вытер, а яблоко и это доем», — поспешно заверил паж с пером и, забрав яблоко, его пальцы немного дрожали, когда соприкасались с пальцами Тиль, осторожно отгрыз краешек именно там, где надкусила девушка.
«Ты тоже яблоки в карамели любишь?» — весело спросила Тиль.
«Очень, — конфузливо признался парень и робко спросил: — А почему ты не танцуешь?»
«Не люблю, — честно ответила девушка. — Мне больше сладости всякие нравятся и менестрелей слушать, чем плясать.»
«А в соседней зале сейчас как
«Пошли!» — обрадовалась Тиль, и заспешила за новым приятелем.
Элия исправно вырисовывала все страстные попытки одного «пажа» приударить за «другим» и абсолютно непробиваемую наивную невосприимчивость Тиль ко всем обходным маневрам и толстым намекам. Публика хихикала и косилась на Отиса.
Вместе Тиль и паж слушали баллады Нестоана, следом за ними еще несколько песен его ученика, потом снова лакомились сластями, перепробовав все самое вкусное, что нашли. Тиль опять перепачкалась, и новый знакомый снова старательно оттирал ее брючки. Оказалось, что им нравятся не только одинаковые сладости и песни, они обожали одни и те же книги и болели за одних и тех же рыцарей на турнире и вообще, казалось, что познакомились не пару часов назад, а знают друг друга целую жизнь. Тиль словно нашла третьего брата!
А ближе к полуночи был фейерверк, за которым новые друзья наблюдали на балкончике, куда предусмотрительно поспешила вернуться девушка, чтобы не пропустить времени явления крестного.
Они стояли бок о бок, смотрели на разноцветные огни, озарявшие парк и восхищенно вздыхали, потом рука нового знакомца, Тиль так и не удосужилась спросить его имя, сжала руку девушки, а вторая двинулась куда-то вниз и погладила мягкую половинку.
«Чего? — не поняла Тиль, — все-таки яблоко не оттерлось?»
«Агхм, нет… я хотел сказать… что я….» — вконец растерялся ее приятель, а тут как раз на балконе возник крестный.
«Ага, вот и ты! Пора домой!» — заявил он, очень торопясь на назначенное свидание, схватил девушку за свободную руку и дернул ее к себе, но в другую ее руку крепко вцепился паж в берете с пером. Девушка, шмякнулась о парапет балкона, пряжка угодила в металлическое крепление и намертво застряла там. Крестный дернул сильнее, крепление не выдержало, и телепортировался вместе с девчушкой домой. Тиль исчезла, оставив лишь пряжку от пояса. Ее новый приятель завопил что-то горестное и рухнул на колени, перед пряжкой, лихорадочно выколупывая ее из креплений парапета.
Дома испорченный пояс от парадного костюма отца пришлось запрятать в самый дальний угол гардероба. Детишки и крестный заодно очень надеялись, что граф нескоро хватится этой части туалета. Тиль поделилась с братишками сластями, которые успела заначить в мешочек на поясе и рассказать о том, как замечательно провела время.
Детишки
Юный принц изо всех сил делал вид, что заехал в поместье совершенно случайно на прогулке, но так отчаянно путался в словах, краснел и заикался, что даже доверчивый граф почувствовал, что дело нечисто и когда юный наследник престола попросил переговорить с подданным наедине, охотно повел юношу в свой кабинет. В голове графа каких только мыслей не было: об ужасном заговоре, о болезни родителей юноши, об убийцах, но такого, такого граф совершенно не ожидал. Едва Реборн закрыл дверь кабинета, принц взмолился: «Граф, умоляю, позвольте мне увидеть его!»
«Кого, ваше высочество?» — совершенно растерялся от такой постановки вопроса граф.
«Вашего сына,» — жалобно дополнил просьбу Валентайн и потупился.
«Которого? Ильда или Дильда?» — озадачится Реборн, недоумевая, когда и где его шалопаи умудрились очаровать юношу, а заодно сменить ориентацию.
Слухов о предпочтениях младшего принца в королевстве ходило предостаточно и довольно давно, так что все уже успели вдоволь посплетничать, посмеяться и даже смириться. Народ только радовались тому, что в правящей династии имеется еще два старших отпрыска со вполне обычными вкусами, обеспечивающими непрерывность цепи наследования. Теперь настала очередь растеряться принцу, потупившись, незадачливый воздыхатель принялся изучать маникюр, он признался, что на маскараде не расслышал имени своего обоже.
Граф нахмурился и принялся уверять принца в ошибке или намеренном заблуждение, ибо ни один из его сыновей не был на маскараде. Торопливо зашарив в нагрудном кармане камзола, юноша забормотал, что не мог ошибиться и достал на свет шелковую тряпицу. Бережно развернул ее и продемонстрировал графу сломанную пряжку.
«Вот, здесь герб вашего рода! Это ведь не подделка! И я запомнил, на запястье у того вашего сына, которого я ищу, было родимое пятнышко в форме пера», — заявил принц.
Подлинность пряжки Реборн вынужден был признать. Графа начинали терзать серьезные подозрения касательно бала, родимых пятен и непослушных дочерей. — Он как раз говорил юному собеседнику о том, что никого из своих отпрысков на маскарад не пускал, ни сыновей, ни….
Бенц! — раздалось в кабинете и вместе с осколками стекла, и на стол между принцем и графом грохнулся увесистый камень.
Реборн обернулся к окну, Валентайн испуганно дернулся и тоже уставился через кованную узорчатую решетку на улицу, где стояло трое веселых и чуть-чуть виноватых сорванцов, за своими забавами пропустившими весь торжественный приезд младшего принца.
«Э-э, папа, ты извини, мы нечаянно. Только хотели проверить, долетит ли булыжник до третьего этажа!» — выпалила Тиль.