Месть богини
Шрифт:
Отметив про себя, что ножки у сказительницы и впрямь дивно хороши, подстать прелестному личику, наместник возмутился еще больше и грозно рявкнул:
— Жером!
Тот оторвался от принцессы, негодуя на негодяя, посмевшего побеспокоить его в столь щекотливый восхитительный момент. При виде разъяренной физиономии господина, Жером вздрогнул, изменился в лице и прохрипел, собираясь с мыслями:
— Ваша светлость?.. Что угодно?..
— Я вижу, вы стараетесь идти в ногу со временем и внедряете новый метод прослушивания артистов, — злобно заметил Вальдорн, не отрывая глаз
— Я хм…уже прослушал, — в некотором смущении признался мужчина, быстро, однако без нелепой торопливости, застегивая камзол.
— О, так девушка выступает на бис? — желчно спросил наместник, скривив рот.
Вот теперь принцесса поняла, что пришло ее время. Мысленно попросив благословения у Сил Случая, втравивших ее в авантюру, Элия начала действовать. Богиня знала, как укрощать мужчин типа наместника Вальдорна и не раз развлекалась подобным образом, но тогда при ней был божественный дар. Сейчас же приходилось полагаться лишь на опыт в таких проделках, маленькие частички незаблокированных способностей и женскую интуицию. Девушка отлично понимала, что начинает очень опасную игру, что ей предстоит поединок, поопаснее иных дуэлей, но богиня чувствовала и азарт. Наместник уже начал свою партию, и принцесса не могла не ответить достойно: для Богини Любви было немыслимо позволить мужчине унизить себя и уклониться от поединка. Через наместника лежала прямая дорога лоулендцев к цели, ради которой они пришли наверх. Элия знала, что будет играть с огнем, но тем интересней, считала богиня, будет игра, в которой ставки столь высоки.
— Ваша светлость весьма бдительно следит за досугом своих подчиненных. Это входит в обязанности наместника, или вы следуете порыву души? — иронично начала богиня, нарочито плавно одергивая юбку. Восхитительные ножки спрятались под скромной тканью платья. — Если Господин искусств прекрасно справляется со своими служебными обязанностями, разве его развлечения в свободное время подлежит столь пристальному контролю?
— Я не давал ему дозволения на устройство борделя в моем дворце! — отрезал наместник, впившись в Элию жадным взглядом, бывшим красноречивее любых слов.
— О? Опасаетесь конкуренции? — невинно осведомилась принцесса, поправляя длинные волосы и пару выбившихся из прически шпилек. Манжет при этом немного опустился, и показалась нежная кожа запястья, сквозь которую просвечивали голубые жилки.
Лорд Жером, продолжая механически приводить в порядок свой камзол, смотрел на богиню со смесью испуга и восхищения: никто и никогда не смел говорить с наместником в таком тоне. Вздорный вельможа убивал и за меньшую дерзость, но, вот демоны, как же приятно было слушать, как насмехаются над властолюбивым негодяем!
— А вам, дорогая моя, я советовал бы помолчать, — вскипел Вальдорн. — Для женщин вашей профессии это одно из основных достоинств.
— Странно, мне всегда казалось, что главное для сказителя — хорошо подвешенный язык, — с задумчивым видом парировала принцесса, отчетливо видя огонь интереса, полыхающий в глазах мужчины.
— Значит ты —
— А что, в вашей провинции так принято именовать любую женщину, благосклонно принимающую знаки внимания от пришедшегося ей по вкусу мужчины? Или все дело в том, что внимание оказано не вам? — не осталась в долгу Элия, насмешливо выгнув бровь.
— В нашей провинции не принято дерзить наместнику! — прошипел Вальдорн, сжимая руки в кулаки, но вовсе не потому, что ему хотелось отвесить нахалке затрещину, гораздо более его светлость жаждал сцапать насмешницу в объятия.
— И пользуясь этим, наместник волен оскорбить любого? — гордо вскинула голову женщина.
— Наместник волен любого….казнить, — зловеще проронил мужчина в качестве предостережения и, перейдя на снисходительный тон, а Господин искусств еще раз подивился тому, что Вальдорн до сих пор не убил Элию, продолжил: — Если у тебя хоть на четверть столько таланта, сколько наглости и дерзости, то ты, пожалуй, действительно выдающаяся сказительница. И, вероятно, очень живучая, если до сих пор никто не отрезал твой нахальный язычок! Тебе стоит следить за тем, что говоришь, коль не стремишься к неприятностям из-за хамства.
— Что-то я не заметила, чтобы кроме вас здесь кто-то хамил, милорд. Именно вы две реплики назад опустились до оскорбления женщины, — в тон ему, с тем же самым снисхождением, ответила принцесса.
— Я не привык выслушивать дерзости от бродяг! — шагнув вперед, рявкнул наместник, все-таки окончательно выйдя из себя, чего, собственно, и добивалась богиня. Элия действительно играла с огнем, балансируя на самом краю между яростью и возбуждением мужчины.
— Увы, придется, если только вы не собираетесь в ближайшее время резко изменить стиль поведения или оглохнуть, хотя, я слыхала, помогает расплавленный воск. Правда, увы, сие средство обладает лишь временным эффектом, — ехидно отрезала Элия.
— Куда проще будет укоротить твой язычок! Нож даст эффект постоянный, — снова пригрозил Вальдорн, все более распаляясь.
— А кто же, если не мы, тогда будет рассказывать вам замечательные истории, ради которых, как мы слышали, ваша надменная светлость велели перевернуть весь город? — затрепетав ресницами, несказанно удивилась девушка.
— В Мирах полно более вежливых сказителей! — процедил наместник.
— Но вы ведь, однажды услышав, искали именно нас! — с апломбом заявила Элия, намекая на их вчерашнюю встречу.
— Вы свободны, Жером, пойдите прочь, — бросил Вальдорн, чуть поостыв и гадая, как девица умудрилась его узнать, не выдал ли он себя в их яростной, чрезвычайно возбудившей его перепалке. Как только за Господином искусств бросившим на Элию предостерегающий взгляд, закрылась дверь, наместник заметил зловещим полушепотом, нависая над дерзкой девицей:
— В плетении иллюзий язык не нужен, голубушка. Поверьте, у меня искусные палачи: хорошенькая мордашка, а тем паче нежные ручки, не пострадают.