Месть Богов
Шрифт:
— Отвези меня в больницу, — прорычала я, — с врачами и морфием.
Он грубо сглотнул. — Любимая, мы говорили об этом. Это не лучшая идея. Наше детище может быть даже более мощным, чем мы думаем, и я бы не хотел взорвать их электрическую панель.
Я пыхтела, пока боль не утихла.
— Ладно, прекрасно. Мы сделаем по-твоему, но, пожалуйста, скажите мне, что у этих целителей есть обезболивающее?
Снимаю шляпу перед естественными мамочками, но это было не так много, с чем я могла справиться, и гигантский
Кронос подхватил меня на руки, затем вынес нас из дома. Оставалось надеяться, что Гончая не будет волноваться, когда мы исчезнем, потому что не было времени схватить его.
Мы приземлились у знакомой входной двери целительницы, которая приходила и помогала нам несколько раз.
— Панацея, — крикнул Кронос, стукнув кулаком по двери.
Она открыла ее секундой позже, выражение озабоченности сменилось радостью, как только она увидела меня. — Мэйзи! Твой ребенок скоро родится.
— Да, — начала я, прежде чем меня настигла очередная схватка, и я завыла.
— Заходи, — сказала она, отступая назад. — Я отведу тебя в священную комнату для родов.
Священная родильная палата? Очень надеялась, что это код для постели с капельницей морфия, или эпидуральной анестезией, или что там у них сейчас используется.
Ее дом представлял собой мешанину эклектичных стилей, статуй и случайной мебели. Было ясно, что у Панацеи самые разнообразные интересы. Что-то, о чем я бы больше заботилась завтра, когда мое тело не будет разделяться на две части.
— Прошло так много времени с тех пор, как мы приветствовали появление на свет нового Титана, — взволнованно сказала она, открывая фиолетовую дверь в конце длинного желтого коридора. Да, эклектичный.
Когда мы вошли внутрь, она что-то прошептала Кроносу, и его сила заструилась по моей коже. За считанные секунды комната изменилась, как после мгновенной весенней уборки. Пыль улетучилась, сменившись успокаивающим светом, мягкой музыкой и большой водяной ванной и кроватью в центре комнаты.
— Мы сделаем все, чтобы помочь тебе пройти через это, — сказала мне Панацея, и я стиснула зубы, ища внутреннюю силу, чтобы смириться с такого рода домашними родами.
По правде говоря, мне понравилась концепция, но я также боялась, что недостаточно сильна. Однажды я поранила палец на ноге и подумывала о том, чтобы обратиться за неотложной помощью к тайленолу с кодеином. Сучка даже не была сломана, но мне казалось, что это так.
— Сними столько одежды, сколько тебе удобно, — предложила Панацея, спеша проверить ванну, которая каким-то образом — без сомнения, дело рук Кроноса, была наполнена водой. — Брюки определенно, но ты можешь оставить свой лифчик, если хочешь.
Я рассмеялась. — Не надевала лифчик две недели. Мои сиськи как воздушные
Панацея и Кронос одарили меня улыбками, очень разными видами улыбок.
Когда я была полностью раздета, очередная схватка потрясла меня, и я вскрикнула. Кронос поднял меня в ванну, и я почти вздохнула, когда теплая вода окутала меня.
— Это из целебных источников? — Панацея спросила Крона.
Он кивнул. — Обеспечение здорового входа в мир для мамы и ребенка.
Ого, он прочитал руководство по доставке Титанов.
Затем Панацея положила руки мне на спину, мягко поглаживая боль, которая сковала там все мышцы, и я вздохнула от облегчения, которое почувствовала. — Мы не можем забрать всю твою боль, — пробормотала она. — Это часть процесса, и поэтому ее нужно прочувствовать… Жертвовать ради радости, но я обещаю, что оно того стоит.
Я сделала глубокий вдох. — Я знаю. Она стоит всего. — Но мне было любопытно, скольких детей Панацея родила сама, без обезболивающих.
Еще успокаивающие удары ее силы, и боль стала терпимой.
Затем Кронос залез в ванну, двигаясь вокруг, чтобы обнять меня, пока я дышала во время схваток, которые становились все ближе и ближе друг к другу.
— Ты почти полностью раскрыта, — сказала Панацея, осмотрев мое влагалище. На данный момент ничего странного не было, и я с таким же успехом могла бы пригласить весь гребаный мир взглянуть. — По крайней мере, восемь сантиметров. Тебе скоро придется тужиться.
— Ты справляешься потрясающе, — прошептал Кронос, убирая мои влажные от пота волосы со лба. Он целовал мои щеки, мое лицо, мой нос, любя меня изо всех сил, когда поддерживал верхнюю часть моего тела, чтобы я не утонула.
— Я не могу дождаться, когда увижу ее, — рыдала я, эмоции переполняли меня. — Наша семья … это лучшее, что у меня было в жизни.
Тогда перед моим мысленным взором всплыло лицо моей матери, и на глаза навернулись слезы. Было ли то же самое, что она чувствовала, когда рожала меня? Эта безусловная любовь к существу, которого она никогда не встречала? Я хотела бы, чтобы она могла быть здесь сейчас.
Он притянул меня еще ближе, несмотря на сияние Панацеи, которая продолжала следить за ситуацией с влагалищем.
— Ты лучшее, что я мог себе представить, — сказал мне Кронос. — Я люблю тебя, Мэйзи Паркер. Думаю, я наполовину влюбился в тебя в тот момент, когда вышел из своей тюрьмы.
Я фыркнула, чувствуя себя почти умиротворенной в течение нескольких секунд между болезненными спазмами. — Ты имеешь в виду, когда ты пытался сбросить меня с горы?
Я запрокинула голову, чтобы увидеть, как губы Крона подергиваются. — Я бы не позволил тебе умереть. Даже тогда ты была интригующей. Я действительно понятия не имел, насколько сильно ты собираешься изменить мою жизнь.