Месть человеческая – Том I
Шрифт:
Не понимаю, зачем нам культурная программа по посещению местных достопримечательностей, если нужно как можно быстрее вытащить брата и покинуть эту странную планету и этих странных жителей.
Слившись с толпой местных, мы отправились на прогулку неспешным шагом, с удовольствием разминая ноги, засидевшиеся за время полёта.
В Великой Претории, так без особых изысков называлась столица, одноимённой планеты, во всём чувствовался привкус провинциализма, как в дешёвой еде клонов, вяжет язык хлорелла.
Я бы, наверное, сказал по-другому: провинциализм — суть
Вся столица, это пышный аэровокзал, несколько пламенеющих соборов, готическими шпилями устремляющиеся в небеса, и не одного небоскрёба из стекла и бетона.
Здесь царствовал серый гранит храмов и штукатуреный кирпич зданий.
Дома все как один выстроились ровной шпалерой. Оригинальность не поощрялась, всё типовое: эркеры, жёлтая побелка стен, белёные наличники, колоны, пилястры, карнизы.
Стиль ампир во всей его провинциальной красе. Единственное, что не давало завыть от скуки, — это море зелени, виноград на стенах домов, стена деревьев, отделявшая проезжую часть от тротуара, цветы, на клумбах, чашах, бочках, вынесенные из домов прямо на тротуар. Зелёная трава, пробивающаяся на каждом свободном пятачке.
Пение птиц, и даже чистые, приличные голуби, занимающиеся своими делами под ногами прохожих.
А ещё искреннее — синее небо, с двумя лунами.
Парк показался внезапно за поворотом.
Чугунная решётка, пышные закрытые ворота и надпись, поверху:
«Парк отдыха и доверительных знакомств неземной любви архангела Рафаила»;
И опять никаких запятых, похоже, в этом мире про них не слышали.
Заплатив, как иномирцы в два раза дороже местных, мы вошли внутрь.
Внутри скука и удручающее впечатление, никаких аттракционов и развлечений, только жутковатого вида скульптуры вышеназванного Рафаила и скамейки.
— Убого, конечно, даже для провинции, непонятно за что берут деньги, но что мы забыли в этой дыре? — спросил я Серого.
— Вас ничего не удивляет в этом гадючнике? — блеснул очками Серый.
Интересный вопрос, я уже сам чувствовал, что что-то в этом месте сильно неправильно. Так бывает подсознательно, мысль цепляется за шероховатость, а сожмёшь её руками, она исчезает.
«Что мне здесь не нравится?»; спросил я сам себя, отсутствие всех развлечений говорит, либо местным недоступно понятие отдыха, либо сознательно не сделали, чтобы не отвлекать от главного, понять бы в чём оно главное.
Странно в парке совсем нет детей, да и нет мамочек с колясками, тёток с сумками. Внимательно присмотревшись, я понял, что здесь в основном мужчины и молодые женщины, скорее девушки.
— Похоже на выставку невест. — сделал я вывод.
— Почти, но не совсем, похоже на выставку рабынь, так будет правильнее. — поправил меня Серый — пойдёмте сядем, вон на ту лавочку в тени, и я вам объясню, куда вас завёл.
— Претория — странное место, его колонизировали лет триста назад, повёрнутые на религии пилигримы; оказавшись здесь, они развернулись во всю ширь своего сектантского мировоззрения, планета небогатая, но при этом хорошо
— Местным хватает ума не выпячивать то, чем они здесь занимаются, все чужаки живут в Сеттльменте Корпус Кристи. Чужаки и местные практически не взаимодействуют, поэтому это местечко облюбовал Совет для Военного Училища, влияние автохтонов, в том числе аристократии на будущих офицеров, не просто нулевая, а даже отрицательная, жители анклава здешних просто считают деревенскими дурочками,
— Договор с планетой подписан таким образом, что Совет не вмешивается в её внутренние дела и не суёт нос, куда не надо, а местные не вылезают с планеты.
— Все девушки, которых вы видите, — это рабыни, предназначенные к продаже.
— Как-то даже не верится, что рабство существует в современном мире, по-моему, это бред, за торговлю людьми пожизненная каторга, кроме пиратов, этим никто не занимается, да и пираты, боятся, одно дело попасться на грабеже барж, другое дело, когда накроют, на шахте с рабами. Бродяги рабовладельцев расстреливают прямо на месте, не утруждая доставкой на суд, и флотские, и прочие наёмники с них берут пример. Это так благородно — шлёпнуть рабовладельца и освободить невинную рабыню. Вы хотите сказать, что вон тот благообразного вида дедок, с палочкой, что посапывает на скамейке пират и работорговец? — я не согласился с Серым.
Спокойствие этого мира потянуло меня на философские размышления.
Удобная лавочка в тени платана, лёгкий летний ветерок, неспешная беседа с Клановичем, что ещё нужно до полноты счастья, ну разве что прикупить пару малолетних рабынь, если бы это правда, а не скабрёзным анекдотом.
Я не удержался и представил, как возвращаюсь домой к супруге, с двумя девчонками и говорю:
«Здравствуй дорогая, это мои рабыни, они будут жить с нами и помогать по хозяйству.»;
Правда вероятной реакцией будет, что супруга, рявкнет, чтобы я вернул девушек, где взял, и больше не занимался глупостью.
— Вы будете удивлены, насколько много рабства в космосе, но оно не выпячивает себя, впрочем, я слышал, вы прорабатывали возможность создания настоящих рабов, это ваша тема докторской диссертации.
Я поморщился, от невежества и бестактности посланника. Не думаю, чтобы он хотел меня унизить или оскорбить, но, скорее всего, просто наслушался старперов, присутствующих на защите и, разумеется, ничего не понял из их старческого бреда.
Надо всё-таки относиться с нисхождением к неспециалисту в моей области, тем более в своей области – секретных операциях, он явно дока.
— Это перевранные слухи, основанные на некоторых проблемах с вживлением имплантатов.
Серый не стал спорить, его взгляд сквозь очки стал прикидывающий, возможно, он хочет мне что-то сказать, касавшиеся моей работы, но не решается озвучить здесь и сейчас.
— В этом мире женщины не являются самостоятельными объектами права, нет, они имеют чипы и все положенные документы, но они фактически являются приложением к мужчине, женщина не может вести ни общественную, ни экономическую жизнь, не работать.