Месть драконов. Закованный эльф

Хеннен Бернхард

Артакс был потрясен. Он вспомнил убитых людей-ягуаров у входа в Пасть змея. Его стражи рассказывали историю о том, что среди наемников Коли был маленький отряд мечников, который проучил воинов Цапоте. Те Колины ребята исчезли после сражения, равно как и покрытый шрамами друсниец. Теперь среди кушитов и оловянных они были тайными героями сражения в храмовом квартале. Артаксу никогда не пришло бы в голову, что за него сражались демоны. Его воинам частенько удавалось то, что все считали невозможным.

— Что ты скажешь на эти обвинения? — пролаял крупный белый волк.

— Я потрясен, — произнес он, и это было правдой. — Так же, как и вы, я узнал лишь сейчас, что меня

обманули дети демонов. И я не сомневаюсь в том, что слова Ишты правдивы. Теперь многое становится ясным.

— Хочешь сказать, что не знал этого? — расхохоталась Ишта. — Ты много лет терпел у себя при дворе, в ближайших советниках эльфа. Человека без бороды и с золотыми волосами среди бородатых, черноволосых мужчин. Ты всерьез собираешься утверждать, что не заметил его инаковости?

По лицам девантаров — если это были не непроницаемые морды зверей — Артакс прочел, что его дело проиграно. Все же Ишта добилась своей цели. Она получит его голову. Но уверенность в этом подарила ему свободу. Терять уже больше нечего, можно только выиграть — что бы он ни сказал. Не нужно больше подчиняться правилам вежливости.

— Значит, инаковость — это повод сразу же подозревать худшее? — Он обвел взглядом лица собравшихся. — Мне удивительно слышать это от тех, кто так старается ни в чем не походить на своих братьев и сестер.

— Разорвите этого нахала! — потребовала фигура, закутанная в бушующее пламя, но не излучавшая света.

— Да, признаю, — продолжал Артакс. — Возможно, я был беспечен. Я никогда не оценивал своего гофмейстера Датамеса по внешности. Для меня была важна только его работа. И даже если он был демоном, его заслуги перед Арамом отрицать невозможно. Он реформировал управление. Даже сейчас, когда его нет, мои писари и чиновники по-прежнему работают лучше, чем до него. Я не знал, что он шпион, и не поэтому я, в конце концов, изгнал его прочь, — Артакс вызывающе поглядел на Ишту. — В шатре Датамеса было совершено убийство, настолько жестокое, что потрясло даже моих ветеранов. Жертвой стала юная девушка из Шелковых городов. И все поверили в то, что это был Датамес. А я знаю, что это не так. В лагерь моего войска пришла Ишта, чтобы уничтожить с помощью этого злодеяния Датамеса, которого не застала в шатре. А теперь, небесная покровительница Лувии, ответь мне на два вопроса. Почему ты не пришла ко мне, не сказала, кто скрывается под маской гофмейстера? И давно ли ты знаешь его тайну?

— Как ты смеешь?

Гнев богини хлестнул Артакса подобно раскаленному пламени. Словно ее всепожирающая ненависть стала осязаемой. Он отступил на шаг, но взгляда не опустил.

— Ответить вместо тебя, всемогущая Ишта? Ты молчала из-за мелочных интриг. Ты хотела уничтожить меня, когда я предстану перед девантарами в Желтой башне, чтобы рассказать вам о своем видении лучшего мира. Ты хотела, чтобы мои планы остались невысказанными и чтобы я не вознесся над твоим смертным, Муваттой, — Артакс обернулся к стоящим на свету и в тени фигурам. — Вы знаете свою сестру. Вы знаете, что я говорю правду. Я виноват лишь в том, что не дорос до интриг богини, ибо я лишь смертный, и не в моем характере думать лишь о собственной выгоде.

— Ты… — Ишта попыталась вцепиться ему в горло, но Львиноголовый и медведь заслонили его собой.

— И каковы же твои планы, сын человеческий? — спросила красивая женщина с волосами из извивающихся змей.

Артакс удивился, что ему задали вопрос. Он был твердо уверен в том, что теперь окажется во власти произвола Ишты, но, похоже, у богини даже среди братьев и сестер были не только друзья.

— Оглядываясь на то короткое время, в течение которого

мне была оказана честь быть бессмертным Арама, у меня возникает чувство, что нас осаждают. Я занял место бессмертного потому, что демоница напала на моего предшественника в небесах Нангога, на его собственном корабле-дворце, и убила его. Сам я встречался с ними в лесах Нангога. Только что я узнал, что невольно поспособствовал тому, что Нангогу и всем нашим королевствам был нанесен серьезный ущерб. А еще мне открылось, что мой ближайший советник был демоном. У меня возникает ощущение, что меня осаждают в крепости. Крепости, где, возможно, внутри собственных стен есть предатели, — произнося эти слова, он поглядел на Ишту и увидел, что богиня вскипела от ярости. — Мне также стало известно, что, по крайней мере, один из вас знал о предателе, но ничего не сказал мне. Почему? Сколько вреда можно было предотвратить, если бы я раньше узнал о змее, которую пригрел на груди! Сколько еще осталось шпионов? Почему вы не доверяете детям своим, нам, людям? Дайте нам в руки оружие, которое позволит нам убивать демонов, и вы увидите, что мы тоже можем сражаться.

Я думаю, для вас не секрет, что в душе я — простой крестьянин. Но даже я знаю, что тот, кто не рискует на войне ничем, тот, кто всегда предоставляет остальным право выбирать время и место сражения, погибнет. Давайте покончим с осадой! Давайте атаковать! Давайте возьмем мечи в руки, прогоним демонов обратно в их мир и защитим все ворота, чтобы они никогда больше не могли к нам попасть.

На высокогорной равнине Куш я выступил против воинов бессмертного Муватты с войском, состоящим из крестьян. Все люди Муватты были отменными воинами, и оружие у них было лучше. И, несмотря на это, я победил. У нас тоже может получиться, когда мы выступим против демонов. Давайте сомкнем ряды, забудем о вчерашней мелочной вражде! Давайте говорить в один голос! Пусть наши войска будут подобны огромному мечу, поднятому одной-единственной рукой, и мы победим!

— Ты точно в моем вкусе, — прорычал медведь.

— Прошу, брат, — настаивала Ишта, — давай не будем забывать за этими красивыми словами о том, что он наделал. Он провел эльфов в Нангог! Он корень всего зла, с которым нам приходится бороться!

— Ты его с собой не перепутала, сестра? — Львиноголовый сделал шаг в сторону крылатой богини. — Не твой ли был совет атаковать Голубой чертог? И не были ли события в Нангоге ответом на наш поступок?

Ответом на этот вопрос было молчание, но по лицам некоторых девантаров Артакс заключил, что они продолжают разговаривать друг с другом, возможно, мысленно или еще как-то. Возможно, боги сочли бы его ощущение дерзким, но его злило то, что он остался в изоляции. В происходящем в башне отражалась одна из основополагающих проблем: бессмертные были для девантаров как дети. Они не принимали участия в их решениях, они были лишь исполнителями. Однако он не осмелился произнести ни слова.

Девантары вселяли ужас, каждый из них был подобен стихии. И они были так же неорганизованны и непредсказуемы, как стихии.

«Если бы соединить их силы», — думал Артакс. Они наверняка сумели бы достичь всего! Вместо этого они враждуют, облегчая задачу демонам.

— Мои братья и сестры спорят о том, как оценивать предыдущие события, — вдруг произнес Львиноголовый негромким низким голосом. Неужели девантар прочел его мысли? За прошедшие луны Артакс много думал о том, что случилось. Он откашлялся. Внезапно он показался сам себе мелким и незначительным. Ему потребовалась вся сила, чтобы суметь произнести хоть слово.