Месть драконов. Закованный эльф
Шрифт:
Талавайн работал не один час, открывая все новые части карты. Он понятия не имел, где искать Дом Неба. Неподалеку от границы с Друсной была нарисована гора Лума. Та гора, на которой когда-то возвела дворец из лунного света девантар Анату. Талавайн всегда считал это одной из множества легенд об Иште, поскольку та одолела Анату в бою и заперла в Желтой башне. Но если Ровайн нанес гору на свою карту в определенном месте, значит, он нашел доказательства того, что этот дворец действительно существует.
Карта Ровайна была настоящим сокровищем! На ней были изображены даже залежи руды, торговые маршруты, тайные поселения кузнецов, где изготавливалось драгоценное железное оружие для лувийского войска. А там, где позволяло место, были нарисованы даже соседние империи. Так, была видна часть северного Арама, до крупного рудника Ум эль-Амад,
Стояла глубокая ночь, когда Талавайн нашел Дом Неба. Он находился в гряде остроконечных гор далеко на севере Лувии, неподалеку от границы с Ишкуцей. Семилучевая золотая звезда свидетельствовала о том, что в долине находится крупная звезда альвов.
«Но этим путем я не смогу воспользоваться никогда», — подумал Талавайн.
Он устало улегся на целиком покрытую кусками глины кровать своего погибшего друга. Наконец-то его поиски подошли к концу. До цветения вишен в горах пройдет еще много лун, ведь зима еще даже не начиналась.
«Нужно скопировать карту», — подумал Талавайн.
Спрятанная под штукатуркой страна была трудом всей жизни Ровайна. Он погиб, не успев передать свою тайну. Талавайн обязан позаботиться, чтобы это знание не пропало. Кроме того, сообщить Небесному о празднике богов, который состоится следующей весной в Зелинунте. Но как сделать так, чтобы небесный змей отпустил его обратно? Для большого дракона Шайя не значит ничего.
Слишком взволнованный для того, чтобы уснуть, и слишком уставший, чтобы возвращаться по туннелю в собственную мастерскую, он размышлял о собственном будущем, и решил осуществить давнюю мечту.
Герой одной зимы
«Аркуменна, ларис Трурии, раз за разом побеждал наших храбрых воинов, поскольку он вел войну так же, как его бессмертный правитель строил города. Стена щитов — первый боевой ряд, за ним — тысячи лучников, обрушивавших на лесных храбрецов темные тучи смерти. По краям стены щитов — боевые колесницы, готовые устремиться вперед, если не удастся атака стрелами. Аркуменна побеждал войска, превосходившие его собственные по численности в три раза. Для мужчин Друсны война — дело чести. Дуэль, в которой побеждает сильнейший мечник. Но честь — плохой щит от стрел. После каждого сражения умирали сотни нас, еще до того, как мечи и секиры касались щитов врагов. Друсна теряла героев и обширные земли, а под конец утратила и мужество сражаться, ибо храбрейшие молодые ребята давно истекли кровью на множестве полей сражений. Так был заключен мир, условия которого диктовал бессмертный Ансур.
Друснийцы надеялись, что с прекращением войны будет покончено со смертями. Но тот договор, который навязали Друсне, не принес мира. Валесийцы опустошали запасы, и в ту зиму голод пришел даже в самые отдаленные деревни. И до наступления весны к предкам снова ушли слишком многие. Когда же встала угроза второй голодной зимы, восстал один муж, которого называли Володи из Трех Дубов. И он отбирал у валесийцев скот, который украли они, убивал их воинов, где бы ни встретился с ними. А добычу раздаривал, и вскоре под его знаменами собралось немалое войско.
Однако же когда выпал первый снег, Володи исчез, словно он был лишь призраком осени, и пропал, как золотые листья дубов. А бессмертный Ивар обрел новое мужество, ибо наконец-то появился человек, показавший друснийцам, что они еще могут победить. И Ивар воспротивился вассалам бессмертного Ансура. Точно князья они правили в Друсне и выжимали из страны все соки. И все ради того, чтобы их правитель мог строить Белый город. Ивар отменил опалу Володи, превратившую величайшего героя Друсны в человека вне закона. И, несмотря на то что стояла середина зимы, он разослал гонцов во все стороны света, чтобы они разыскали Володи. И объявили народу, что в дальнейшем их герой станет капитаном лейб-гвардии при королевском дворце и первым советником Ивара. Все в лесах должны были узнать, что настала новая эпоха.
В то время никто не догадывался, что валесийцы давно уже расставили силки и решили, что тот, кого не могут убить их мечи, должен погибнуть в Зелинунте. Ночь перед праздником Жертвы, когда должны были собраться
«Книга лесов — хроника королей Друсны», том I:
От истоков и до года Пламенного неба.
Глава XCII, стр. 766 и далее,
хранится в библиотеке святого Гийома в Анискансе.
Дружеский визит
Аркуменна прекрасно чувствовал исполненные ненависти взгляды, следовавшие за ним по пятам. И был благодарен за то, что бессмертный Ансур выделил ему эскорт из собственной дворцовой гвардии. Слишком много валесийцев были подло убиты в Друсне на протяжении последних недель, и Аркуменна не хотел стать частью списка, в начале которого был заслуженный ларис Альба.
Подкованные подошвы его сапог стучали в ногу с сапогами его телохранителей, когда они пересекли грязный зал длинного дома, который бессмертный Ивар называл дворцом. Единственное, что отличало зал от тех вонючих клоповников, в которых жили его подданные, это была его величина и расточительно раззолоченная обстановка. Так, к примеру, дубовые колонны, на которых покоились потолочные балки, были оббиты листовым золотом. Нужно быть варваром, чтобы думать, что обильное использование золота сделает благородным любое здание. Как непохож на это Белый Зелинунт, который строил его правитель, бессмертный Ансур. Еще всего несколько недель — и город будет завершен. Мечта великого правителя, воплощенная в камне.
Они остановились перед дверью цвета зеленого яблока, расположенной в конце зала. Там, опершись на тяжелые двусторонние секиры, стояли два друснийца с неухоженными бородами. От одного их вида Аркуменна налился желчью. Они не на страже стоят, а бездельничают. А от левого из них еще и несет дешевым пойлом. Здесь, в Друсне, все грязное и опустившееся. Как же он ненавидит эту империю!
— Я Аркуменна, ларис Трурии, посланник бессмертного Ансура Валесийского. Я привез важное известие для вашего господина, бессмертного Ивара.
— Ивар сейчас занят, — пренебрежительно усмехаясь, ответил тот из парней, от которого несло вином. — Тебе придется зайти попозже, балабол.
— Пожалуй, я мог бы сделать это, но мудро ли будет рисковать прогневить сразу двух бессмертных только потому, что ты не хочешь ненадолго зайти к своему повелителю, чтобы попросить его уделить мне мгновение по очень срочному делу? Я не знаю, как у твоего повелителя с терпеливостью, храбрый витязь с ароматом прокисшего винограда, но бессмертный Ансур обычно отрубает голову своим подданным и за меньшие прегрешения.
Друсниец уставился на него маленькими голубыми глазками. Его щеки покраснели, а между бровей образовалась сердитая складка.
— А? Что ты сказал? Не можешь говорить нормально?
— Балабол хотел сказать, что Ивар будет на нас орать, если мы не отведем его к нашему правителю.
— Но…
Второй стражник махнул рукой и отошел в сторону.
— Пусть сам с Иваром дерется, — и с этими словами он открыл дверь. — Твои телохранители останутся здесь. Там они тебе не понадобятся. Мы ведь все здесь друзья.
Аркуменне не понравилась ирония стражника. Он запомнил лицо этого человека, у которого под глазом красовался маленький красный шрам. Если преставится возможность, нужно будет позаботиться об его устранении. Этот воин умен и строптив. Таких людей вокруг Ивара быть не должно, в будущем от таких будут одни неприятности.
Воин провел его по небольшому коридору, заканчивавшемуся перед красной дверью. Энергично постучал. Изнутри послышался какой-то непроизносимый звук, который воин, судя по всему, расценил как приглашение открыть дверь.
— Тебя ждут, — с насмешливой улыбкой произнес он и отворил дверь.
Едва Аркуменна переступил порог, как рядом с ним о стену со звоном разбился кувшин с вином.
— Я сказал, чтобы мне не мешали! — проревел кто-то пьяным басом. — Прочь отсюда!
На стуле с высокой спинкой сидел чернобородый парень, массивный, как медведь. За его спиной стояли две упитанные светловолосые женщины. Одна почесывала его волнистые волосы, другая скорее без энтузиазма дергала за них.
Аркуменна опустился на колени перед бессмертным Иваром.