Месть Фантомаса
Шрифт:
Вне всякого сомнения, Жером Фандор рассудил верно. Шли долгие нескончаемые минуты. Однако нигде не было слышно ни слова, ни звука, свидетельствовавшего о том, что кто-нибудь спасает перевернувшийся «черный ворон».
В маленькой камере, где был заключен Жером Фандор, стало невозможно дышать. Если во время движения фургона воздух поступал слабым потоком сквозь расположенную вверху решетку, то теперь, когда фургон стоял без движения, стало просто очень душно.
Жером Фандор нервничал.
— Черт возьми, я надеюсь, они не оставят нас
И действительно, Фандор почувствовал, как его клетушка начала принимать нормальное положение.
Заунывно скрипел, вероятно, подставленный под фургон домкрат. Кто-то собирался приподнять колесо…
«Нет, никогда бы не подумал, что понадобится столько времени, чтобы отремонтировать „воронок“. Вот уже скоро два часа, как мы стоим неподвижно. Только бы это не изменило наши планы прибытия в следственный изолятор, и мне удалось связаться с Жюлем…»
В скором времени, однако, муки репортера прекратились.
Ожидание продлилось еще немного, затем он услышал, как республиканский гвардеец, хлопнув дверью, поднялся в центральный коридор полицейского фургона.
«Но что же происходит?» — волнуясь, спрашивал себя Фандор.
Совершенно очевидно, что фургон двигался по кругу и возвращался на исходное место…
«Ну, каким же путем, черт возьми, они везут нас к этому проклятому участку?»
Словно мальчик-с-пальчик, он старался определить по сменяющим друг друга асфальту и брусчатке дорогу, по которой ехал фургон.
Однако повороты следовали один за другим, и вскоре Жером Фандор вынужден был признаться себе, что он напрочь заблудился и не знал, в каком направлении его увозили.
— На этот раз мы едем уже добрых полчаса. То есть физически просто невозможно за это время проехать в участок на бульваре Эксельманс… Расстояние от улицы Доктор Бланш до Пуэн-дю-Жур не так уж велико…
В тот момент, когда он произнес эти слова, фургон притормозил, повернул еще раз и затем с сильным толчком заехал на тротуар.
— Ну и ну! Где же, черт побери, я окажусь? Мы, значит, не заезжаем в участок Пуэн-дю-Жур… Смотри-ка, мы проезжаем под какой-то аркой… Еще один поворот. А-а! Конечная. Не слишком рано?
Фургон действительно остановился.
Еще несколько минут Жером Фандор прислушивался, стараясь определить, кто поднимется в фургон и займет соседнее с ним отделение, как вдруг к двери его клетушки подошел какой-то человек, вставил ключ в замочную скважину, отворил дверь и резко произнес:
— Выходите! Давайте пошевеливайтесь!
Журналист вынужден был подчиниться.
И как только он спустился с подножки полицейского фургона, у него вырвалось восклицание:
— Дьявол! Следственный изолятор! Мы в следственном изоляторе!.. Но, почему же, черт возьми, мы не заехали в участок на бульваре Эксельманс? К сожалению, момент не был подходящим, чтобы рассуждать и удивляться.
И Жерома Фандора, и зеленщика втолкнули в маленькую дверь в серой стене, провели по длинному узкому коридору, который заканчивался чем-то вроде кабинета, где пожилой мужчина с нахмуренным лицом уже рассматривал почтительно протянутые республиканским гвардейцем документы.
— Получается, что вы привезли лишь этих двоих голубков?
— Да, господин директор.
— Ладно, и этого достаточно.
И, обернувшись к гвардейцам, мужчина с нахмуренным лицом добавил:
— Уведите. Камера 14. И не нужно будить соседей.
Охранники снова вытолкнули Жерома Фандора и бедного зеленщика в коридор, куда выходило несколько камер.
Старший охранник открыл дверь:
— Заходите, голубчики. Завтра на допрос.
Пока дверь не успела закрыться, Фандор осмотрел комнату.
— Никого! Ну, просто не везет! Моя попытка провалилась, мы не в общей камере, и мне не удастся расспросить Жюля.
Относясь ко всему философски, Жером Фандор уже собирался было прилечь на доске, украшавшей камеру и служившей подобием кроватей, которые можно встретить в дежурках некоторых казарм, когда вдруг вышедший из оцепенения маленький зеленщик запричитал:
— Ай! Какое несчастье! Подумать только, ведь я невиновен! Судьба-злодейка! Что делать? Что делать?
Жером Фандор был не тем человеком, который вступает в разговоры, когда ему самому так нужно обо всем поразмыслить.
Похлопав по плечу своего товарища по камере, он сказал:
— Боже мой, самое лучшее, что теперь можно сделать, так это поспать, уж поверьте мне!..
И, забыв о скопившихся у него в голове загадках.
Жером Фандор растянулся на своей постели и в конце концов уснул сном… праведника.
Господин Фюзелье был крайне удивлен:
— Фандор, вы! Вы арестованы! Я схожу с ума?..
В восемь часов утра журналиста вывели из камеры и доставили в один из кабинетов прокуратуры, где дежурный следователь должен был в соответствии с законом провести первый допрос по установлению личности, которому подвергаются все арестованные в течение суток с момента их нахождения в следственном изоляторе.
Жером Фандор тут же назвался и попросил в качестве доказательства своих слов позвать господина Фюзелье, чтобы он поручился за его нравственный облик.
Господин Фюзелье, естественно, прибежал в следственный изолятор, увел молодого человека в свой кабинет и с беспокойством стал расспрашивать, вследствие каких обстоятельств полиция была вынуждена арестовать его, Жерома Фандора, за появление в общественном месте в нетрезвом виде…
— Вы мне об этом обязательно должны рассказать! — заключил судья. — И, естественно, мне нужно будет воздать вам должное за ваш талант и ваши полицейские способности. Я об этом даже не догадывался!