Месть фараона
Шрифт:
Избавлю читателя от описания того печального зрелища, которое представлял собой Пуаро, с грехом пополам взгромоздившийся на верблюда. Начав со стонов и вздохов, кончил он пронзительными воплями и жалобами в адрес Пресвятой Девы Марии и всех известных ему мучеников. В конце концов он позорно капитулировал – потребовал, чтобы ему позволили спешиться, и продолжил путешествие верхом на крохотном ослике. Впрочем, должен честно признать, что поездка на огромном верблюде – нешуточное испытание для любого новичка. Сам я несколько дней кряхтел от мучительной
Но вот трудное путешествие подошло к концу, и мы добрались до того места, где велись раскопки. Дочерна обгоревший на солнце седобородый мужчина в тропическом шлеме и легком белом костюме подошел к нам и поздоровался.
– Мсье Пуаро и капитан Гастингс? Мы получили вашу телеграмму. Прошу прощения, что не смогли встретить вас в Каире. Случилось нечто непредвиденное, и это совершенно расстроило наши планы.
Пуаро побледнел как смерть. Рука его, украдкой потянувшаяся в карман за щеткой, повисла в воздухе.
– Неужели еще одна смерть?! – прохрипел он.
– Увы, да.
– Господи, кто?! Сэр Гай Уиллард?
– Нет, нет, капитан Гастингс. Скончался мой американский коллега мистер Шнейдер.
– А причина смерти? – вмешался Пуаро.
– Столбняк.
Я почувствовал, как липкие пальцы страха стиснули мне горло. Казалось, даже воздух вокруг меня был пропитан миазмами зла, невидимыми, но оттого еще более опасными. Вдруг ужасная мысль пришла мне в голову. А что, если следующей жертвой окажусь я сам?
– Боже мой, – едва слышно прошептал Пуаро, – ничего не понимаю. Господи, как все это ужасно! Скажите, мсье, нет никаких сомнений в том, что причина его смерти действительно столбняк?
– Насколько я понимаю, ни малейших. Однако, думаю, будет лучше, если вы поговорите с доктором Эймсом. В таких вещах он разбирается лучше меня.
– Ах да, конечно, ведь вы же не врач!
– Моя фамилия Тоссвилл.
Стало быть, это и есть представитель Британского музея, подумал я, один из младших научных сотрудников, как сказала леди Уиллард. Во всем его облике сквозило какое-то мрачное упорство. Он был печален и в то же время спокоен и собран, что особенно понравилось мне.
– Пойдемте со мной, – предложил он, – я отведу вас к сэру Гаю Уилларду. Он горит нетерпением познакомиться с вами, поэтому строго-настрого приказал привести вас к нему, как только вы появитесь.
Пройдя через лагерь, мы оказались у входа в большую палатку. Отодвинув полог, доктор Тоссвилл проскользнул внутрь. Мы последовали за ним. Внутри палатки я увидел троих мужчин.
– Прибыли мсье Пуаро и капитан Гастингс, сэр Гай, – объявил Тоссвилл.
Самый младший из троих вскочил на ноги и поспешно двинулся нам навстречу. Во всем его облике была какая-то нервная порывистость, которая вдруг напомнила мне его мать. Он еще не успел обгореть до черноты, как остальные двое, и эта бледность, особенно заметная из-за темных кругов под глазами, делала его гораздо старше его двадцати двух лет. С первого взгляда было очевидно – юноша мужественно пытается нести тяжкий груз забот
Он представил нам двоих своих коллег – доктора Эймса, с виду весьма компетентного и уверенного в себе человека лет за тридцать, в темных волосах которого уже начинала кое-где пробиваться ранняя седина, и мистера Харпера, секретаря, довольно приятного долговязого молодого человека, на носу которого, выдавая его национальную принадлежность, красовались неизменные роговые очки.
Обменявшись с нами ничего не значащими фразами, он распрощался и вышел. Доктор Тоссвилл последовал за ним. Мы остались наедине с сэром Гаем и доктором Эймсом.
– Прошу вас, не стесняйтесь, мсье Пуаро, – сказал сэр Гай, – задавайте любые вопросы, какие сочтете нужными. Конечно, все мы тут несколько выбиты из колеи цепью этих страшных смертей, но, поверьте, ничуть не сомневаемся, что все – не более чем совпадение. Хотя и дьявольски странное. Ничем другим это просто не может… не должно быть.
Беспокойство, сквозившее во всем его облике, заметно противоречило его словам. Я видел, что Пуаро внимательно изучает молодого Уилларда.
– Скажите, сэр Гай, эти раскопки много для вас значат?
– Невероятно много, мсье Пуаро! И что бы ни случилось, как бы все ни обернулось, раскопки будут продолжаться, несмотря ни на что. Я прошу вас учитывать это. Что бы ни случилось!
Пуаро, отвернувшись от него, обратился к доктору Эймсу:
– А что вы думаете об этом, доктор?
– Что ж, – неуверенно протянул он, – мне, знаете, тоже как-то не по душе мысль о том, чтобы все бросить и уехать.
Пуаро скорчил одну из своих знаменитых гримас:
– Понятно. Стало быть, выхода нет – придется так или иначе докопаться до правды и выяснить, что же произошло. Тогда к делу. Для начала скажите: когда умер мсье Шнейдер?
– Три дня назад.
– И вы уверены, что причина его смерти – столбняк?
– Абсолютно уверен.
– А не мог он случайно отравиться… стрихнином, например?
– Нет, мсье Пуаро. Догадываюсь, к чему вы клоните. Но, уверяю вас, это был столбняк. Можно сказать, классический случай.
– А вы вводили ему противостолбнячную сыворотку?
– А как вы думаете? – сухо ответил доктор. – Мы сделали все, что в человеческих силах, чтобы спасти его. Увы, это не удалось.
– А сыворотка от столбняка… она была у вас с собой?
– Нет. Нам ее прислали из Каира.
– А были еще случаи столбняка в лагере?
– Нет. Ни единого.
– Скажите, у вас нет никаких сомнений в причине смерти мистера Блайбнера? Не мог он тоже умереть от столбняка?
– Совершенная чушь! Блайбнер поранил большой палец. Скорее всего, в рану попала инфекция, и началось заражение крови. Я понимаю, дилетанту… хм… неспециалисту оба эти случая могут показаться достаточно схожими, но, поверьте мне на слово, это не так.
– Стало быть, у нас на руках четыре смерти: один инфаркт, одно заражение крови, одно самоубийство и столбняк. Ничего общего!