Месть Империи 3. Горе Побежденным
Шрифт:
Акциний двигался впереди разномастной колонны и смотрел на море, где пять крохотных точек уже подходили к Золотому мысу.
«Молодец, Мера, – мысленно похвалил он друга, – пока все идет хорошо!»
Дорога круто свернула и покатилась вниз к заливу, где темным вытянутым пальцем выделялся Золотой мыс. Отсюда Акси был хорошо виден поселок иберийцев и баррикада, что возвели люди Шаура на подходе к нему.
Разглядев импровизированную стену, толпа начала волноваться, послышались выкрики:
– Смотри, укрепились, гады!
– Сучьи
Подстраиваясь на ходу, к Наксосу протиснулся Ворон.
– Слышь, если полезем в лоб, то кровью умоемся!
Усмехнувшись, Акси сказал громко, так, чтобы слышала шагающая за ним молодежь:
– Что, уже струхнул, Ворон?
Послышались смешки, и Тули злобно оскалился:
– Мне бояться нечего – я свое уже отбоялся!
– Если так, – взгляд Акциния резанул по лицу капо, – то делай что должен, а об остальном позаботятся на небесах.
Банда восточных доков вырвалась на прямую, и над баррикадой уже можно было различить оскаленные лица иберийцев, ножи и топоры в руках. С каждым шагом движение колонны становилось все медленнее и медленнее, и наконец, растекшись вширь, она остановилась шагах в двадцати от противника. С обеих сторон посыпались оскорбления, но бросаться в схватку никто не торопился.
– Ну что же ты, Добряк, – над завалом выросла патлатая башка Шаура, – подходи, угостим на славу!
Акси вышел из рядов и сделал пару шагов вперед, а Ибериец припустился еще пуще:
– Чего встал, старый сутенер? Испугался? Это тебе не шлюхами торговать!
С баррикады донесся хохот, но чувствовалось, что смеются люди, скорее, через силу – уж больно напряженно звучали голоса
Акциний еще прошел вперед и заговорил так, чтобы его хорошо слышали обе стороны:
– Я не обижаюсь на тебя, Шаур, ведь грех обижаться на глупца.
Ибериец довольно заржал:
– Смотрите, ребята, сутенер заговорил о грехе!
Не обращая внимания, Акси продолжил, и слова его удивили как чужих, так и своих:
– Ты думаешь, мы пришли вас резать? Нет, Шаур, мы пришли только посмотреть.
– На что же?
В голосе вожака иберийцев все еще слышалась насмешка, но спокойная уверенность Акциния уже начала заползать тревогой в его душу.
– На то, Шаур, как тебя, твоих людей, ваших женщин будут жечь и топить в море, как сравняют с землей ваш паскудный поселок, как вырвут этот гнойник с лица города!
Губы Иберийца скривились в злой гримасе.
– И кто же это сделает?
– Город! – Акси развел руками, словно говорил прописные истины. – Город послал против вас солдат! – Он повысил голос: – А ты что думал! Ты думал, что залез в мой карман, и все! Нет, идиот, ты нарушил мир, который всех устраивал, ты начал войну! А война городу не нужна! Ему нужен порядок, а вот война, как и ваш вонючий поселок, ему не нужна! Вас сожгут, сотрут с лица земли, а трупы побросают в море на корм рыбам.
Молчаливое
Акциний дал напряжению накалиться и, заметив поднявшийся над домами первый столб дыма, закричал:
– Обернитесь! Ваша гибель уже за вашими спинами!
Головы на баррикаде дернулись в сторону поселка, а там уже вовсю бушевало пламя. Зарокотал барабан, и разрозненно зазвучал клич имперских легионов:
– Барра! Барра!
Клич звучал все громче, заглушаемый лишь воплями женщин и плачем детей. Зарево пожара окрасило горизонт, и на этом фоне слова Наксоса прозвучали как приговор:
– Беги, Шаур! Бегите все, пока еще можете!
На баррикаде начался хаос. Раздались панические крики:
– Легионеры! Обходят!
Многие защитники, оставив свои места, бросились к домам спасать имущество и детей, а Акси оглянулся на молодого вора, что недавно взял в круг ближников. Парень был из пленных варваров, и сведенное клеймо раба на лбу так же, как и кличка, явно указывали на это.
Акциний мрачно улыбнулся ему:
– Ну что, Венд, пришло твое время! Иди и принеси мне голову Шаура!
Звериный оскал был ответом, и, вскинув над головой топор, варвар бросился вперед. Вслед за ним рванула его десятка, и воздух пронзил рев разинутых от ярости ртов. Сбросив оторопь, вся молодежь кинулась за первой волной, а Венд уже взлетел на баррикаду, и удар его топора расколол чей-то затылок.
Акси укоризненно повернулся к растеряно замершему Ворону и мнущимся за ним старым ворам:
– А вы что стоите? Или боитесь руки запачкать?
Насмешливый тон главаря ударил, как хлыстом, и капо один за другим, вытаскивая ножи и потрясая топорами, двинулись на иберийцев.
Там уже все было кончено. Защитники вала бежали, жалкие очаги сопротивления зачищались беспощадными ударами. Первые отряды, прорвав оборону, потекли в сторону темнеющих домов, и началась безжалостная резня. Хаос и кровавый ужас обрушился на поселок.
Глава 3
Развалины уже догорали, и стелющийся дым забивал ноздри запахом паленой плоти. От поселка иберийцев остались только черные, коптящие небо головешки, среди которых сновали перемазанные в саже и крови люди – победители тащили к берегу добычу и пленных.
Дикая резня закончилась лишь с первыми лучами солнца. Перепуганных женщин и детей согнали к воде, и они сидели на мокром песке стаей нахохлившихся птиц. Взрослых мужчин среди пленных не было – их не оставляли в живых. Ошалевшая от крови банда восточных доков безжалостно мстила тем, кто недавно заставил ее испытать страх.