Месть изгоя. Книга 3. Вариант О.Рыбаченко
Шрифт:
Да на два фронта гитлеровцы не тянули, но только на один, могли выставить почти в два раза больше самолетов, а с учетом возросшего производства и в два с половиной, это сказывалось. Да и с горючем в Третьем Рейхе благодаря поставкам из США и Английских колоний стало полегче.
Кроме того техники из-за отсутствия стратегических бомбардировок произведено было в 1943 году на треть с лишним больше, чем в реальной истории. А это разумеется серьезное подспорье. В декабре кипели жестокие, кровопролитные, на мало меняющие линию
Описано это было с участием разных лиц. Передовая показана и с немецкой и советской стороны. А также заседания и ГКО и командования Вермахта.
Первая книга описывала период от 20 апреля, до начала февраля 1944 года. У СССР уже появились ИС-2 и Т-34-85, у немцев первые реактивные МЕ-262 и НЕ-162, а также "Пантера"-2 и "Тигр"-2 появившиеся в отличие от реальной истории, по графику. Кроме того в серию поступил и "Маус". Так Геринг боготворил этому танку.
Первая книга закончилась неопределенно. Линия фронта с весны 1943 года изменилась максимум на тридцать километров с продвижением советских войск.
Немцы пока только оборонялись, и напоминали боксера, перешедшего в глухую защиту. Правда, надо признать защиту довольно эффективную. Потери Красной армии были примерно один к трем с половиной в пользу немцев и их коалиции.
Редактор, нахмурившись, заметил:
– Так Красная армия быстрее истощится и проиграет немцам. Что-то не очень-то получается.
Профессор психолог перестал расхаживать. Ему еще не было и сорока, а выглядел он на тридцать. Усевшись в кресло, он стал объяснять:
– Вы знаете, в нашем обществе давно идет дискуссия по поводу вклада той или иной стороны во вторую мировую войну. Так вот мне было крайне интересно произвести замер: что было в том случае, если бы Запад нам не помогал, и вышел бы из антигерманской коалиции. Я и роман написал чтобы в его форме провести серьезный военно-экономический анализ возможного хода войны. Тут в частности есть и то, что Геринг придерживался бы более осторожной стратегии и тактики чем Гитлер.
Профессор неторопливо отпил из стакана апельсинового сока и продолжил:
– Тут как раз в художественной форме и проводится соответствующих анализ. Его данные, говоря от следующем: боевое потенциал вермахта по сравнению с реальной истории увеличивался как минимум на треть, а Италии тем более. И этой добавки вполне должно было хватить, чтобы при рациональной тактике поддерживать примерное равновесие на фронта. То есть может СССР и не проигрывал, но добиться быстрой победы стало бы проблематично, и нас могли ожидать долгие годы войны на истощение... Или мир с Германией, причем поскольку её войска на нашей земле, то с территориальными уступками.
Бывалый редактор заметил:
– Вы интересно подсчитываете и излагаете. Но, например, я читал похожий труд, и там автор, правда, не профессор, а доцент весьма доходчиво и с цифрами
Профессор посмотрел на портрет Льва Толстого. Добродушный бородач в золоченной раме, казалось ему подмигнул. Опытный психолог заметил:
– Это вряд ли. Один эффект избавления от стратегических бомбардировок должен был дать прирост по сравнению с реальностью не меньше, чем на треть.
Редактор скептически покачал головой:
– Вы, наверное, знакомы с исследовательским трудом двух английских профессоров которые утверждали, что эффект от всех стратегических бомбардировок не превышал шести процентов.
Профессор-психолог отрицательно мотнул шеей:
– Я знаком с этим трудом, но думаю, он носил предвзятый характер, и профессура попросту подгоняла факты. На самом деле одно вынужденное разукрупнение производства создавал огромные проблемы со снабжение и доступом рабочей силы. Не говоря о том, что бомбардировщики сожгли более половины всего жилого фонда Германии, и убили более полутора миллионов немцев. А это уже серьезнейший удар и по людским ресурсам, по рабочей силе, что вкалывала на заводах. Да и перевод производства под землю требовал колоссальных расходов и затруднял процесс.
Редактор, немного поколебавшись, кивнул:
– Возможно, вы и правы. Кроме того, немцы в сорок третьем году держали на восточном фронте семьдесят процентов своих боеспособных дивизий. Подними эту цифру до девяноста процентов, и это уже дополнительно почти полтора миллиона солдат и офицеров.
Профессор дополнил:
– И почти половина всех сил авиации. Представьте себе, что число самолетов у врага удвоилось. Это ведь более, чем серьезно.
Редактор сам поднялся с кресла, сделал несколько шагов и заметил:
– А почему вы не написали про наступление немцев?
Профессор ответил не сразу. Немного потянул апельсинового сока, и затем предположил:
– Думаю, у немцев даже при закрытии второго фронта не хватало сил и возможностей для наступления. Кроме того СССР обладает значительной по количеству стволов артиллерией, и ему проще обороняться чем наступать. В танках немцы, поднапрягшись, фактически достигли численного паритета, а в артиллерии нет. Да и "Пантера" скорее хороший танк для обороны, как и "Тигр"-2, чем для прорывов.
Редактор пожал плечами и заметил:
– Сейчас такое время, что достаточно модно ниспровергать прежних кумиров, СССР почил в борозде... И сейчас возможно роман с альтернативной войной в которой побеждает вермахт был бы даже более модным.
Профессор посмотрел на стену. 1 июня 1992 года. Наверное, самого трудного года для России. Ценники в магазинах меняются каждый день в сторону увеличения. Производство падает, фирмы разоряются и возникают вновь. Сколько всего закрыто, и их институт на грани банкротства.