Месть изгоя. Книга 4. Дети маркиза де Сада
Шрифт:
Я от туда еле ноги уволок!
А вдогонку полетели кирпичи,
Я очнулся на до мной стоят врачи!
Быть пострадавшим в результате теракта не всегда плохо. Особенно когда первый шок прошел, и ты лежишь в просторной палате, рядом цветами и апельсинами. И тебе сочувствуют и все любят и главное не надо идти в кошмарную школу. А все равно скучно, перед глазами все глючит и глючит. Действие обезболивающего прошло, кожа лица невыносимо чешется. Как унять зуд, если расчесать будет еще хуже, надо отвлечься. Поднявшись "малюха" подлинное и имя Сергей
– Что "салага" очнулся.
– Я хочу домой к маме.
Звероподобный питекантроп расхохотался.
– Прокурор твоя мама. Скоро сюда приедут следователи, и ты все расскажешь.
Послышался вой сирены.
– Да птенчик, кошки прибыли.
Санитар рассмеялся своей собственной остроте. Сергей задрожал, детский ум живо припомнил все ужасы, что рассказывают про милицию и ФСБ.
– Я хочу по нужде.
– Чего бежать?!
Голос стал страшным. Но "малюха" даже не лукавил, ему и в самом деле захотелось в "сортир".
– Вы не хотите, что бы описался, при дяденьках-начальниках!
У громилы напряженно заработала коробка, если что спишут вину на него.
– Хорошо, я тебя выведу, все равно отсюда не сбежишь.
Толстая покрытая броней дверь. Видимо санитар и впрямь боялся побега, а посему попытался накинуть наручник, но запястье оказалось слишком тонким. Тогда он просто подхватил ребенка под мышки и бегом занес его соседнее помещение.
Краем глаза малыш успел заметить еще двух "бобриков" и странную тишину. Это был и в самом деле закрытый СИЗО. Громила с силой швырнул мальчишку, от увечья спасло лишь чудо. Туалет был тщательно выдраен, едкий запах хлорки щекотал ноздри.
– Даю минуту, потом вломлюсь и врежу ремнем.
Одной минуты бы вполне хватило, но дверь внезапно заклинило. Послышался рев, посыпались яростные удары. А ведь эту практически невозможно закрыть изнутри.
– Убью! Повешу! Зарежу!
– А у него гиперактивность. Садомазохистский синдром!
Пропиликал до боли знакомый голос.
– Карла Сон! Ты вернулся!
– Полный облом!
Толстоватый мальчишка рассмеялся, показав лошадиные зубы. Заметив что Сергей с содроганием смотрит в рот Карла крутанул у виска пальцем.
– Я не конь, но могу укусить!
Слезы моментально высохли, стало смешно. Обычно Сережка был тихим мальчиком, но сейчас...
– Карла Сон давай шалить!
Реактивный ребенок застыл, предложение ошарашило.
– Ну, ты даешь малюха!
Сергей почувствовал прилив бодрости.
– Не зови меня так! Я мужчина.
Карла стал серьезен.
– Ты недозрелая особь мужского пола! Попал ты "малек" в объятья дурдома!
Развернувшись реактивная особь, сделала вид что готова шагнуть сквозь стену.
Удары в дверь стихли, послышался писклявый голос.
– Сереженька открой. Цветик мой, мы тебе ничего не сделаем. Дадим мороженного.
– Да убить его надо!
Рявкнул мучительно знакомый бас санитара.
– Успокойся ты Барух! У мальчика
– Не верь им "малек", засунут в мешок.
Карла сделал движение, изображая откручивание головы.
– У нас такие сладкие конфетки, шоколад с мармеладом, ну солнышко открывай. Не заставлять же взрослых дядек ломать двери.
"Малек" сделал шаг к двери, толкнул, реакция нулевая.
– Что хочешь сдаваться. Это твое право, но знай с этого дня, ты превратишься в кактус. Подобно этому растению ты будешь утыкан иглами, только гораздо толще, и тупее.
Сережка это не смог вынести. Слезы полились в три ручья.
– Карла, не надо!
– А тебя когда-нибудь били током, по голове - один электрод к писюну другой на виске.
Карла Сон хотел продолжить, но малек и так обмяк.
– А говорил мужчина, рухнул лопнувшим мешком. Что за чертовщина! Я то здесь при чем!
Карла достал портсигар и дыхнул дымом. Сергей пришел в себя.
– Ну что малек, я тебя сюда завлек. Я и выведу тебя, ну не плач ты как дитя!
– А как Карла сквозь бетон и стены?
– А так! Видишь сигару, затянись и мы перенесемся из это не гостеприимного дома, дурдома.
– Мне говори курить вредно!
– Балда! Курить вредно табак, мозгов у тебя в пятак! Хватит сидеть у мамаши, с тобой я вижу не сваришь каши!
Опасаясь, что капризный мальчишка улетит, Сергей затянулся, вдохнув полные легкие сладкого дыма. Стало приятно и весело, стены уплыли, растворившись в искристом розовом тумане. А пухлая мордашка Карлы Сона, рассыпалась на множество мыльных многоцветных пузырьков. Они переливались всеми цветами радуги, затем дружно лопнули, выпустив фейерверк, на мгновенье ослепивший очи. Когда малек вновь открыл глаза, вокруг шумел громадный город, по широченному шоссе неслись кавалькады машин. Все еще чужой город, казался громадным и оглушающим.
– Ну как работает. Только не пытайся повторить подобное с "Беломором".
Будет в легкий у тебя революция, с полным клеток разгром, тяжкая контрибуция с смертным приговором.
Сергей вдруг вспомнил маму, в голове мелькнула мысль, что беглец.
– Карла ты можешь отвести меня к маме. Ты всемогущий ангел во плоти.
– Отвянь малек. Тебя в сети завлек.
Видя в раз отупевший взгляд Карла добавил.
– Старая жизнь для тебя кончилась раз и на всегда! У тебя больше нет, не мамы не папы! Только я пуп вселенной!
Нет ну если ты не согласен то возвращайся, но помни тебя ждет.
В руках Карлы материализовалась подобие электронной балалайки. Полилась фальшивая песенка.
В психушке место мне запатентовано,
И по дурдому я шагаю не спеша!
Не только задница болит и вся исколота,
Поколота до дыр моя душа!
Песня прервалась диким хохотам.
– А теперь хватит скулить, будем баклуши бить!
У тебя нет дома, но вся планета твоя!
Девать то что, совсем не положено попирая людскую мораль! Это слаще чем даже мороженное, спички, что есть с гиперплазмой играй!