Месть колдуна
Шрифт:
Слова текли за словами, Кремон даже сам увлёкся рассказом. И не сразу заметил, что глаза у обеих огианок прикрыты ресницами и ни одна частица тела не указывает на жизнедеятельность их организмов. Вроде и дышать перестали. Вроде и пульсирующие жилки на шее не просматривались. Но зато прикрывающая его руку ладонь Огирии стала ощутимо нагреваться, и через час стала превышать температуру нормального человеческого тела. К концу второго часа тепло стало переходить в неприятное жжение, и Невменяемый не на шутку обеспокоился. К тому же его магические
Он чуть ли не умышленно сбился и вполне естественно закашлялся. Что сразу же вернуло в этот мир обеих Галирем. Огирия тут же сдёрнула свою ладонь, а молодой колдун попытался рассмотреть чуть ли не обожжённые пальцы. Но его руку моментально перехватила старшая принцесса, зажала на какое-то время в своих леденящих холодом руках, и все неприятные ощущения и странные покраснения разом пропали.
– Хочешь пить?
– Конечно. Всё внутри так и горит.
– Можешь выйти на пять минут освежиться и по своим надобностям.
После такого милостивого разрешения, молодой колдун пробкой вылетел из комнаты допросов и бросился к своей второй заместительнице. О естественных надобностях он в данный момент и не подумал, а вот несколько литров жидкости и вливание обеих сил ему явно не помешает. Ещё издалека он крикнул Золане:
– Воды! Много!
И тут же незаметно показал три пальца. Поэтому когда девушка подавала ему кувшин с водой вся её магическая и половина физической силы перешла в тело бравого десятника. Одного кувшина не хватило, но отпущенное время истекало ещё быстрей. Что бы хоть как-то высказать свои недовольства такими продолжительными допросами, Кашад решился громогласно разразиться лишь несколькими словами:
– Ещё пару таких часов – и можете меня относить на кладбище!
После такой эскапады чуть ли не все, находившиеся в то время в приёмной, посмотрели ему вслед с сочувствием.
Вернувшись в комнату Кремон застал Галирем… спорящими. При виде десятника они резко замолчали, но тут же Огирия схватила старшую коллегу и чуть ли не силой усадила на стул, где сама сидела раньше рядом с десятником.
Её Высочество попыталась, видимо, выдвинуть последний аргумент против чего-то непонятного:
– Но я же стара для этого!
– Не смешите меня! – молодая огианка уселась в кресло. – Вы ещё в самом соку!
И тут же приняла командование на себя:
– Кашад. Садитесь опять на своё место и ничего не бойтесь, на этот раз мы у вас займём только один час. Так, руку на колено! Ваше высочество, не тяните время, накрывайте его пальцы своей ладонью. Отлично! Итак: начинаем!
Короткую паузу десятник осмелился нарушить неуверенным голосом:
– А…, что начинаем?
– Всё тот же допрос! – но сказано это было, чуть ли не с лаской. – Продолжайте рассказ!
– Но я…
– Ах да, про воду вы уже наговорились. Теперь
– Конечно. Как могут не нравиться эти бескрайние и такие дивные просторы. Особенно весной, после нескольких дождливых дней можно наблюдать такие прелести и чудеса природы, что глазам больно и осязание надолго выходит из повиновения. Великолепные цветы, словно…
Через пять минут Галиремы снова впали в полный ступор. И опять рука, теперь уже старшей принцессы стала нагреваться. И опять магическая энергия молодого колдуна испарялась из его тела с невероятной быстротой.
Но на этот раз всё действительно кончилось за один час. Вновь чуть ли не полностью обессиленный Кашад с ужасом ждал своей участи и старался уловить перешёптывания обеих женщин. Те предварительно удалились в дальний угол комнаты. Похоже, они чем-то очень развеселились, а то и вообще забыли, где находятся. И со странной непоследовательностью, минуте на десятой, стали говорить вслух, и вообще перешли на отвлечённые темы:
– Но ведь те платья наверняка уже где-то погнили?
– А вот и неправда! Я отменно помню, что приказала их повесить в гардероб на чердаке и периодически вытравливать моль.
– Хорошо, а как мы восстановим рецепты питания?
– О! У моей бабки наверняка отыщется что угодно.
– Если она нас к себе подпустит на расстояние видимости!
– Не волнуйся, дорогая! Если я ей опишу последнюю новость в письмеце, она сама побежит на своих костылях встречать нас на тракте.
– Вот бы полюбоваться на такое событие…
– Обязательно полюбуешься!
Наконец терпенье бравого десятника лопнуло, и он спросил со всей возможной деликатностью:
– Ваши Высочества! Прошу прощения, что отрываю от важных дел, но разрешите поинтересоваться: а мне что делать?
Обе Галиремы напустили на лица маски каменной неприступности, величественно повернулись в сторону вздрогнувшего наёмника и чуть ли не в один голос, но весьма слажено произнесли:
– Десятник Низу! – оба указательных перста направилось в его голову, а женские голоса набирали силу, словно катящаяся с горы лавина. – Мы провели дознание и со всей ответственностью заявляем…!
И после трагической паузы продолжили:
– Что вы невиновны! И можете возвращаться к исполнению своих обязанностей.
Часть тринадцатая
На раздорожье
Когда Золана увидела вышедшего Кашада, то жутко заволновалась: лицо её любимого было покрыто серыми пятнами. Да и не только она обратила на это внимание. Тот самый следователь, которого старшая принцесса удалила из комнаты в начале допроса, оказался возле десятника первым и спросил с нескрываемой ехидцей:
– И что же из тебя выпытывали такое архиважное?
– Сам понять не могу. В голове только сквозняк остался.