Месть Ледовой Гончей
Шрифт:
Ему ответил нестройный хор голосов. Я смотрел в темноту и уже не хотел лезть в недра «Сына героев».
– Мертвец прав: когда старшие офицеры нужны – их, пусть клешня подледного монстра раскроит мне череп, никогда нет. Ни боцмана, ни мастера штурмовиков. Видимо, есть дела поинтереснее, – пожаловался Коротышка. – А капитан и вовсе еще не проспался.
– Хватит трепаться, Яки! – подал голос Сабля. – Здесь дует!
– Вперед! Раз тут такое дело рядом с кораблем – мы лишь проводим разведку. Ничего не берем, аккуратно смотрим. Поняли, пасынки
Первым в провал залез Грэг. Чуть полноватый моряк, также занятый в штурманском деле, как и Яки. По-моему, он не боялся ничего на свете и при этом совсем не гордился редкой природной храбростью. Он просто так жил. Вот и все.
Грэга увлекла тьма брошенного ледохода. За ним запрыгнул коренастый Скотти, а следом, с большой неохотой, забрался Шон. Невысокий, болезненно худой, большеголовый и почти не скрывающий своего страха. Над ним «У Полового» смеялись чаще всего.
Я вошел следом за Коротышкой.
Мороз победил брошенный корабль. Лишь черные полосы зачарованного металла не покрылись льдом. Пустыня забрала ледоход, и теперь даже по его тесным коридорам нужно было ходить в «кошках». Царапанье металла о замерзший пол эхом блуждало в молчаливом брюхе «Сына героев».
А еще чем-то пахло… Чем-то неприятным, неживым. Чуждым. Мы брели по палубе, осторожно оглядываясь и наблюдая за фонарем идущего впереди Грэга. Ледоход был пуст. Коридоры затянуло льдом, в который вмерз брошенный мусор; с потолка свисали монолитные рыжие сосульки. На кухне в котле смерзлась в единое целое гора посуды.
Наши шаги будто разбудили что-то в глубине судна. Мне показалось, будто я чувствую дыхание затаившегося на борту зла.
Грэг добрался до подъема на первую палубу, подождал нас.
– Давай туда, – шепнул Яки.
– Почему шепотом? – громко и ехидно поинтересовался Грэг.
– Давай туда, чтобы тебе в ноздри шаркун залез и отложил личинок! – громче приказал Коротышка.
Моряк хохотнул и ступил на первую ступеньку.
– Мы в зал, – сказал нам Коротышка. Голос его подсел. Он тоже чувствовал нечто, таящееся на борту. Низкие потолки стали как будто еще ниже. Захотелось даже втянуть голову в плечи.
Дверь, ведущая в жилой отсек второй палубы, оказалась заперта. Мы несколько минут провозились с запорным механизмом, сопя в темноте и кляня замерзший штурвал самыми грязными словами.
– Сюда! – крикнул откуда-то сзади Грэг. – Есть кое-что!
– Что такое? – встревожился Яки. Мы подобрались к трапу на первую палубу. Свет от нашего фонаря выдирал из черноты лишь часть коридора, уводящего в небытие и обросшего ледяными водопадами. Я почувствовал, как по спине бегут мурашки. Тишину мертвого судна нарушали лишь наши шаги, покашливание кого-то из моряков, пробирающихся на борт позади нас, и гул Пустыни, секущей броню корабля миллиардами крошечных снарядов.
– Тут трупы, Яки… И кое-что еще… – ответили сверху. – Поднимайся… Мне кажется, это должен увидеть капитан.
Я сглотнул. Мне захотелось
– Драный демон, – буркнул Яки. – Эд, вперед.
Подняв перед собою фонарь, я стиснул зубы и поставил ногу на первую ступеньку трапа.
Корабль не был покинут. Вся команда осталась во льдах вместе с «Сыном героев». Вход в кают-компанию преградило несколько смерзшихся тел, сваленных друг на друга. Мы остановились, вглядываясь в темноту залы. Я посветил фонарем вглубь. Комната отдыха стала зловещим мемориалом. Между огромным столом и стенами лежали мертвецы, аккуратно уложенные в ровные ряды.
– Этих бросили просто так, – глухо сказал потрясенный Грэг. – Сначала складывали, а потом…
Эти промерзшие свертки когда-то были такими же людьми, как и мы сами. Я смотрел на застывшее навсегда лицо бородатого моряка, лежащего поверх товарищей. В его обратившихся в лед глазах отражался свет фонаря. Рот несчастного был разинут в немом крике.
Тьма, холод и смерть поселились здесь навечно.
Свет, тепло и жизнь проиграли в этой роковой схватке и исчезли навсегда. В тот момент мне казалось, что за бортом их уже тоже больше нет.
На крепком столе, прямо посредине, стояла фигура с поднятыми вверх руками. У меня екнуло в сердце, когда я ее увидел. Желудок скрутило от испуга, и я, признаюсь честно, попятился к выходу. Ткнулся в кого-то из пиратов.
– Слышь, – буркнул тот.
Свет фонаря упал на блестящую поверхность силуэта. Статуя! Всего лишь статуя!
– Нам нужен шаман, – смекнул Яки, забрав у меня фонарь и осторожно осветив каюту. Синий свет превращал замерзших людей в уродливых монстров. – Здесь определенно нужен шаман, клянусь щупальцами Темнобога.
Моряк по имени Три Гвоздя присел у двери, с интересом разглядывая мертвецов. У него всегда был немного удивленный вид из-за приподнятых широких бровей и высокого лба, рассеченного глубокими морщинами. На губах постоянно играла таинственная полуулыбка, а взор выдавал недюжинный ум. Сейчас он также морщил лоб и улыбался, словно оказался не на замерзшем кладбище, а слушал какую-то байку у печки Полового.
– Лед забрал их, – наконец произнес он. – Они замерзли. Потом их кто-то сюда притащил, но затаскивать внутрь не стал, свалил, как мешки с поклажей.
– На корабле? – не поверил я. – Они замерзли на корабле?!
– Если умирает двигатель и кончается энгу – долго в пустыне не протянуть. Непонятно, почему они не ушли с судна при таком раскладе. Непонятно и любопытно.
У Трех Гвоздей был приятный, глубокий голос. Но его тяга к мертвецам отталкивала меня. Моряк смотрел на трупы с затаенным восторгом.
– Что-то случилось с их шаманами, – предположил Три Гвоздя. – Других вариантов я не вижу.
– Их убила эта штука, – сказал Шон. Он смотрел на статую. – Их убила эта штука, клянусь!