Месть Ледовой Гончей
Шрифт:
– Нет Вилли, – хрипло сказал он. Серебристая парка Волка была залита кровью. – Какая-то сука зарезала. Я не смог ничего сделать.
Он сплюнул на снег, обернулся и увидел меня. Губы пирата тронула ехидная улыбка.
– Ты убил Тороса! – взвыл я и бросился к нему.
– Стоять, юнга! – рявкнул оказавшийся рядом Крюкомет. Сабля в прыжке сбил меня с ног и повалил на снег.
Боцман резко мотнул головой:
– Чего встали? Вперед!
– Он убил Тороса! Я знаю! Это он стрелял!
Моряки с сомнением смотрели то на меня, то на Волка.
– Сумасшедший придурок, – прошипел Волк и двинулся к кораблю противника.
– Быстро! Быстро! – послышался крик Старика.
– Он убил Тороса! – повторил я. Эти чувства в душе пирата ни с чем нельзя было перепутать. Униженный штурмовик отомстил Неприкасаемому выстрелом в спину.
– Заткни пасть, идиот, – зашептал мне на ухо Сабля. – Заткни по-хорошему.
– Но это он…
– Заткнись! Потом!
Сабля поднялся, отряхнулся.
– Кретин, – подытожил он. – Тупица и кретин. Пошли!
– Но это он стрелял, я уверен, Сабля!
– Да драное ты дерьмо, оледеневший ты шаркуноед! Заткнись – что неясно! – Он склонился ко мне: – Ты же хочешь вернуться на борт, а?! Тогда завали свою пасть чем-нибудь вонючим и заткнись! Где нашлась одна пуля для героя – найдется и вторая, раз тебе мозга не хватает это понять! Ты хочешь получить ее как можно раньше?!
Я смотрел на него с ненавистью, но наконец нашел в себе силы замолчать. Этот злой и грубый человек был по-своему прав. Я опять поторопился, и теперь Волк будет осторожнее.
– Драный демон, – вырвалось у меня.
– Чего встали, ледоеды?! Быстро сюда! – гаркнул Старик.
Безжизненный корабль встретил нас запертыми шлюзами и руганью Старика. Широкоплечий командир абордажников бродил вдоль ледохода и потрясал воздух разъяренными воплями.
Мертвец, скрестив на груди руки, стоял на обломанной заструге и внимательно оглядывал доставшееся нам судно. Я подошел к нему и встал рядом. Корабль выглядел пустым… Брошенным.
– Там никого нет?
– Если бы наш боевик минуту помолчал, я бы мог так подумать, – сказал Мертвец. – Но пока он вопит – ничего не могу сказать с уверенностью.
Буран и двое штурмовиков забрались на верхнюю палубу. Объятый горем Неприкасаемый старательно искал возможность выплеснуть свою ярость. Я чувствовал его звериную надежду на схватку, пока он бродил по шаппу напавших на нас моряков. По Пустыне бесшумно прокатывались алые и синие волны. Тишина сводила с ума. Тишина приманивала смерть. Тишина была смертью.
Я поежился. Рука отозвалась пульсирующей болью.
– Эй! – крикнул сверху Буран. – Тут есть лаз!
– Пошли наверх, оледенелые крысы! – тут же взвыл Старик. Он и остальные штурмовики принялись карабкаться по трапам на верхнюю палубу.
– Не лезь туда, – одернул меня Мертвец. Он не пошевелился, изучая корабль. – Крюкомет, я с сопляком присмотрю за входом, – крикнул он боцману. Тот торопливо кивнул
Мне хотелось рассказать ему о том, кого мы увидели с Фарри. Но я столкнулся с тем, что не знаю, как объяснить всю важность происшедшего. Я перебирал в уме слова, но никак не мог сделать их действительно весомыми. Они казались мне неуместными, лишними, смешными. Цирковой силач из прошлого охотится за нами? Какая, к ледовым демонам, разница?! Сегодня, когда столько крови пролилось на холодный лед, – рассказы о прошлом бессмысленны. Жестоки. Потому я решил промолчать об Эльме. Но о судьбе Неприкасаемого смолчать не смог.
– Это Волк убил Тороса, – сказал я, не сводя взгляда с ледохода. Над Пустыней вновь пронесся стон, а затем мягкий порыв ветра швырнул мне в спину колючим снегом. Я пошатнулся, с трудом сжал левую руку в кулак, ощущая, как она перестает меня слушаться, как примерзшая к ране шерсть вновь рвет плоть.
Мертвец чуть повернул ко мне голову:
– Торос не убит.
Я онемел от радости, повернулся к первому помощнику. Тот безразлично изучал мягко вспыхивающий алым и синим корабль.
– Он не убит? – с трудом нашелся я, отчего-то скрывая детский восторг перед столь славной новостью.
– Ранен. Тяжело. Тихо.
С лязгом открылся шлюз на второй палубе. Наружу выбрался кто-то из штурмовиков. Перегнувшись через фальшборт, он с шумом прочистил желудок. Второй абордажник, пошатываясь, пристроился рядом, и его тоже вырвало.
– Не к добру, – равнодушно произнес Мертвец.
Штурмовики переводили дух, не желая даже думать о том, что увидели. Вскоре на лед спустился бледный Сабля. Он присел на обломок льдины, оперся в колени и встретил мой вопросительный взгляд мутным взором.
– В жизни такой дряни не нюхал. Дрянь демоническая, – сказал он мне.
Мертвец уже общался с офицерами, и я был предоставлен сам себе.
– Говорят, кто попал за Южный Круг – становится вот такой гнилой дерьмовиной. Но, лед мне в задницу, они еще утром были живее живых.
– Что там, Сабля? – не понял я.
– Коконы там. Коконы, в которых застывшее кровавое месиво. Одни дохляки, усекаешь, юнга?
По Пустыне вновь прокатился стон льдов.
– Нам конец, юнга, – неожиданно серьезно посмотрел на меня Сабля. – Это проклятый корабль!
– Возвращаемся на «Звездочку» – проорал Старик. – Шевелимся! Нам предстоит поработать!
Глава вторая
Холод и тьма
Торос действительно не умер, но получил тяжелое ранение. Зато в схватке на трапах погиб молчаливый Громила. Пули унесли жизни Галая, Винсаря и Орри, мучительно умер Патт. Это он и причитал на верхнем ходу, прижав руки к окровавленному животу. Тела моряков и штурмовиков сложили рядом с траками молчащего ледохода. Я ходил среди них словно потерянный. Еще несколько часов назад все они были живы, все были частью моей жизни.