Месть мажора
Шрифт:
– Да, – хрипло выдавливаю из себя. – Да, – повторяю уже громче.
Матвей вытаскивает из кармана коробочку, раскрывает ее. Я смотрю на колечко с маленьким бриллиантом, и он мне кажется самым прекрасным камушком в мире, потому что от его сияния даже зажмуриваюсь.
Любимый надевает кольцо мне на палец. Я любуюсь им, не могу наглядеться, а потом вскакиваю и бросаюсь к Матвею на шею.
– Спасибо, дорогой. Какой же ты у меня замечательный!
Утром мы долго валяемся в постели, пьем шампанское, наслаждаемся тишиной, покоем и друг другом. Днем загораем и купаемся. Рядом
– Ты кого-то ищешь? – спрашивает меня Матвей, когда я в очередной раз оглядываюсь.
– Странно, но вчерашней пары нигде не видно, – пожимаю плечами я.
– Дался тебе этот мажор!
– Нет, просто влюбленные были такими счастливыми, а сейчас пропали.
– Ну, и бог с ними!
Но я с Матвеем не согласна, потому что счастлива и очень хочется такого же незамутненного счастья для всех.
– Я сейчас.
Срываюсь с места и бегу вдоль кромки воды. Коробочка. Надо проверить, лежит ли она в ландышах.
– Арина, ты куда? – запоздало реагирует Матвей.
– Жди меня! Я быстро.
Так, я была здесь. Оглядываюсь, потом раздвигаю траву. Куда же я бросила футляр? Внимательно осматриваю всю полянку, но коробочки нигде не видно. Это обстоятельство и радует, и огорчает. Радует потому, что скандальный мажор все же забрал кольцо. А почему огорчает, и сама не понимаю. Но на душе становится легче.
Возвращаюсь на пляж, Матвея нигде нет. Обиделся. Бегу к домику: любимый возится у машины. Обнимаю его со спины, прижимаюсь щекой к теплой коже, втягиваю родной запах.
– Давай собираться, к вечеру дождь обещали, – ворчит он. – А у нас тормоза барахлят.
– Окей! Я мигом!
Быстро переодеваюсь, бросаю вещи в сумку и обвожу взглядом уютное гнездышко, где была так счастлива. Совсем не хочется возвращаться домой, но надо. Я поглядываю на колечко и предвкушаю, как буду рассказывать маме о сюрпризе Матвея.
Гроза застает нас на подъезде к городу.
– Ох, как не вовремя! – вздыхаю я.
– Ничего, доедем, – улыбается любимый.
Струи дождя хлещут по крыше, стекают сплошным потоком по лобовому стеклу, дворники едва справляются с водой. С люка капает, молнии сверкают, гром грохочет, а мне хорошо. Сердце так и рвется навстречу ветру и ливню.
– Ничего себе, погодка разгулялась!
– Ага, видимость нулевая, – отвечает Матвей, не отрывая взгляда от дороги.
– Может, переждем? Или поедем медленнее?
– Я и так едва ползу. Осталось чуть-чуть, уже пригород.
Действительно, мы едем по промокшим улицам. Пусто. Редкие машины обгоняют нас, а людей и вовсе не видно. Мелькают желтые квадраты окон, сквозь пелену дождя с трудом можно разглядеть витрины. Кажется, только что был торговый центр, но какой, не поняла.
А теперь дальний свет выхватывает перекресток. Мерседес останавливается на светофоре. Четыре дороги теряются в стене дождя. С одной стороны видны красные фонарики, вытянутые в линию невысоко над землей, за ними стройка. Рядом – автобусная остановка.
А это что?
На скамейке сидит кто-то в белом. Приглядываюсь – женщина. «Что она делает в такой ливень на улице?» –
Но тут же забываю о случайном видении. Выставляю руку перед собой и любуюсь бриллиантом: ни в какое сравнение он не идет с тем уродливым камнем, который я нашла в лесу.
– Я тебя люблю, – наклоняюсь и заглядываю Матвею в лицо.
– Я тебя тоже.
– Нет, не верю! – заигрываю я и кладу руку любимому на колено, шевелю пальцами, еду по внутренней стороне бедра вверх.
– Аришка, уймись! – смеется он.
– А если так? – забираюсь рукой под рубашку.
– Щекотно! – хохочет Матвей.
Машина трогается, сворачивает. Вдруг боковым зрением улавливаю движение на углу. Кто-то длинный в красном размахивает руками.
– Ой, смотри! Что это? – дергаю Матвея.
Он бросает взгляд на окно и мгновенно выворачивает руль…
Глава 7. Арина
И тут начинается ад.
Машину заносит. Она волчком крутится на перекрестке, разбрызгивая потоки воды. Меня бросает на окно, на приборную доску, на Матвея. Успеваю выхватывать взглядом дома, остановку, забор, красные фонари… И в обратном порядке, фонари, забор, остановка…
Кричу, пытаюсь ухватиться за что-нибудь, но пальцы не находят опору.
Все смешивается в хаотичном верчении.
– Держ-и-и-и-сь!
Истеричный вопль Матвея встряхивает меня, наконец цепляюсь за ремень, но поздно: приборная доска несется мне в лоб. От удара искры сыплются из глаз. Фары дальнего света из темноты выхватывают какие-то кучи мусора, ветки, бумажки, и это дерьмо несется в лобовое стекло.
– Н-е-е-е-т! Там…
Мерседес летит на остановку, чудом не задевает столб бампером, сминает цепочку фонариков, слышу, как они с хрустом лопаются под колесами, врезается в строительные бочки. Одна поднимается в воздух.
– А-а-а…
Я закрываюсь руками. Удар, еще один… проваливаюсь во тьму…
Прихожу в себя от резкого запаха нашатырного спирта. Отшатываюсь, стукаюсь затылком о подголовник, поднимаю веки. Сначала ничего не могу разглядеть, но туман рассеивается и сквозь мутную пелену проявляется лицо Матвея. Оно белым пятном приближается ко мне.
– Вот и хорошо. Ну, и напугала ты меня, Аришка!
Матвей притягивает меня к себе. Я всхлипываю, понимаю, что машина стоит, а мы живы и даже почти целы, и плачу уже навзрыд. Стресс выходит наружу слезами и истерикой. Любимый поглаживает меня по голове, потом целует в лоб.
– А ты? – сквозь пелену слез разглядываю его, повреждений и ран не вижу.
– Со мной все хорошо, правда, адреналин все еще шумит в ушах.
Он смешно трясет волосами, откидывает их пятерней, я тоже улыбаюсь уголками губ, хотя еще до конца не верю, что мы избежали смерти.
И тут вспоминаю…
– А человек в красном? С ним все в порядке?
Матвей смеется и ладонью очищает вспотевшее стекло.
– Это не человек, присмотрись.
Вытираю слезы: действительно, на углу стоит аптека, а возле входа колышется на ветру дутая фигура резинового зазывалы. Из-за плохой видимости его легко можно перепутать с человеком, размахивающим руками.