Месть Мими Квин
Шрифт:
Человек на мгновение замер, потом закричал: «Помогите! Он пытался изнасиловать меня!» – и побежал к оркестровой яме.
Величественный дирижер во фраке и белом галстуке повернул голову влево и тут же выронил палочку. Оркестр смолк. Мими перестала петь. Зрители прекратили жевать. Кто-то закашлялся. Раздались крики:
– Что случилось? Вызовите врача!
Добежав до дирижера, отшатнувшегося от него в ужасе, Бертрам резко свернул вправо, демонстрируя матронам из публики все свои прелести, и побежал по центральному проходу к амфитеатру, размахивая руками
В зал вбежали директор и несколько уборщиц с тряпками в руках, которые пытались задержать его. Но голый Бертрам вдруг сам бросился на директора и сбил его с ног.
– Вызовите полицию! – крикнул он, а волосатые ноги Бертрама уже обвились вокруг его бедер в полосатых брюках. Теперь уж директор никуда не денется!
При упоминании полиции коробки шоколадных конфет поползли с колен зрительниц на пол, захлопали сиденья. Весь партер встал и повернулся, чтобы лучше видеть происходящее. Зрители больше не смотрели на сцену, они наблюдали за другим зрелищем.
Мими подошла к рампе и посмотрела в зал. Что, черт возьми, происходит в задних рядах партера?
Спустя несколько минут появился дюжий полицейский. Директор уже встал на ноги, но никак не мог отцепить от себя Бертрама.
Полицейский растащил мужчин в стороны. Демонстрируя великолепное чувство приличия, он немедленно снял с себя китель и накинул его на голого парня, прикрывая перед.
Директор повел полицейского и нарушителя спокойствия обратно мимо оркестра в служебные помещения театра.
В оркестровой яме дирижер пришел в себя, и оркестр заиграл вступление к номеру. Мими старалась изо всех сил, чтобы вновь привлечь вимание зала. Она позже выяснит, что там произошло.
Оказавшись за кулисами, парень, дрожа, поведал свою историю. Два дня назад мистер Фэйн прослушивал его и попросил зайти еще раз. Бертрам Бэйтс – он наконец назвал себя – явился. Увидев его, заявил Бертрам, мистер Фэйн сорвал с него одежду и набросился на него, пытаясь изнасиловать.
– Что это, черт возьми, здесь за шум? – Встрепанный Тоби по-прежнему был в помятой рубашке. Он растолкал собравшуюся толпу у подножия лестницы.
Бертрам тут же взвизгнул снова, его дрожащий грязный палец уперся в Тоби:
– Не подпускайте ко мне этого дьявола! Не позволяйте ему до меня дотрагиваться!
Полицейский констебль посмотрел на мужчину средних лет в помятой, порванной рубашке и сухо произнес:
– Я полагаю, что вам необходимо проследовать вместе с нами в участок, сэр.
В полицейском участке трясущийся Бертрам Бэйтс повторил свою душераздирающую историю.
Тоби заявил, что он не назначал Бертраму Бэйтсу никакой встречи. Он рассказал, что произошло на самом деле, и сердито добавил:
– В Лондоне достаточно проституток на любой вкус.
Если бы он и в самом деле был извращенцем, то ему не потребовалось бы силой добиваться желаемого, ему достаточно было бы просто заплатить за подобную услугу. И потом, неужели господа полицейские полагают, что мистер Фэйн настолько глуп, что стал бы заниматься подобными вещами в своем собственном
При этих словах Бертрам, подвывая, попросил полицейских позвонить его агенту, который подтвердит, что мистер Фэйн действительно приглашал его зайти к нему в офис именно в этот день и в это время.
Агент – маленький, нервно оглядывающийся по сторонам, аккуратно одетый человечек – вскоре приехал в участок. Он изобразил приличествующее случаю изумление при виде Бертрама и удивился еще больше, услышав его историю. Агент подтвердил его слова насчет встречи и предложил просмотреть записи звонков, сделанные в специальной книге в офисе агента. И вообще, он, агент, глубоко потрясен поведением мистера Фэйна.
Разумеется, после таких слов агента Тоби очутился за решеткой в камере в подвале полицейского участка.
Вскоре появилась Мими, все еще в сценическом костюме, в сопровождении молодого скептически настроенного адвоката из конторы «Беннет и Хопкинс». Она возмутилась: какого черта! В соседней с кабинетом комнате было полно народа, и уж скорее молодой атлет справится с пятидесятилетним мужчиной, чем наоборот.
В полиции нашли сведения о том, что Бертрам уже дважды задерживался – первый раз за предложение услуг в Гайд-парке, второй раз – за содомию в Сент-Джеймс-парке.
– Ты мне ничего не рассказывал! – прошипел его агент. – Ты говорил, что я у тебя первый…
– Эй, вы, ну-ка прекратите! – рявкнул сержант. Ему только еще драки не хватало в участке.
В конце концов Тоби выпустили под залог.
Вернувшись домой, Тоби отправился к себе в кабинет, сказав, что ему нужно подумать. По дороге он налил себе большой стакан виски.
– Это не поможет тебе думать! – Мими вырвала у него графин. Только она верила ему. Даже Дэйзи отвела глаза в сторону, когда Мими поинтересовалась ее мнением насчет странного происшествия.
Тоби мягко, но настойчиво вытолкал Мими из кабинета и запер за ней дверь. Он отлично помнил, как его за ленчем в «Савое» попросили прослушать некоего Бертрама Бэйтса. Теперь ему стало ясно, для чего все это делалось. Если он продаст театр «Король Вильям», парень снимет обвинения, а его агент подтвердит, что юноша слабоват на голову или что-нибудь в этом духе.
Сидя в камере, Тоби вспомнил и о пожаре, и о неожиданных проблемах с цензурой. Все неприятности происходили после того, как Тоби в очередной раз предлагали продать театр, а он в который раз отказывался. Предложение о продаже поступало из одной весьма респектабельной лондонской юридической фирмы, представлявшей интересы некоего «клиента». Совершенно ясно, что в случае отказа продать театр во всех газетах появятся соответствующие заметки, и Тоби Фэйна просто распнут.