Месть моаи
Шрифт:
Гордон на минуту закрыл глаза, когда я закончила читать. Казалось, его переполняют эмоции. Потом он спросил меня о Кристиане и Рори, и мне пришлось рассказать ему, почему они не смогли принести ему припасы. Я подумывала сообщить ему и о дощечке Сан-Педро с надписями на ронгоронго, но не стала. Я не думала, что он убивал кого-либо, но и не была уверена, что он не смылся бы с этой штукой.
— Да уж, веселые дела тут творятся, а, Лара? — вздохнул он. — И это все из-за меня. Если бы я только не вышел из себя там, на Рано Рараку, я бы не оказался здесь, да и вы тоже. Надеюсь, вы простите меня когда-нибудь.
— Забудьте, —
Протянув ему небольшую бутылочку с болеутоляющими пилюлями, которую таскала с собой в косметичке с тех пор, как у меня случился приступ мигрени, я сложила в кучу еду и бутылки с водой так, чтобы он смог до них дотянуться. Он сказал, что может немного двигаться, но о походе по шахте не могло быть и речи.
— Если я нужен полиции, им придется меня отсюда вызволять, — усмехнулся он.
Я очень не хотела оставлять его одного, но я больше ничего не могла поделать. Мне нужно было вернуться обратно, пока меня не начали искать.
— Я вернусь, — заверила я его.
— Спасибо, — он крепко сжал мою руку своей здоровой.
Когда я вернулась в город, было уже светло. Я припарковала машину поближе к отелю со стороны, где бы мне не пришлось проходить мимо охранника, чтобы добраться до раздвижной двери нашего номера. Конечно, она была открыта, но в комнате никого не было. Я продрогла до костей, поэтому сразу же пошла в душ, а потом забралась в постель и заснула.
Я поспала всего несколько минут, когда дверь открылась, и в номер вошла Мойра, за которой по пятам следовал полицейский, выглядывавший из-за ее плеча.
— Тебе уже лучше? — встревожено поинтересовалась она. — Я сходила в магазин подарков и купила тебе таблетки от живота. А еще я принесла тебе кое-что на завтрак и кофе, — добавила она, — когда сможешь, поешь.
Полицейский посмотрел на меня, что-то проворчал и вышел.
— Какая ты хорошая, Мойра, — улыбнулась я.
— Я знаю, — ответила она. Она написала мне записку, в которой рассказала, что догадалась, что полицейские начнут ходить от двери к двери, если люди не выйдут к завтраку, так что она пошла и просто сообщила всем, что мне нехорошо. Полицейский следовал за ней по пятам до самого номера, так что она разыграла роль до конца. Пока я читала записку, она даже пару таблеток спустила в унитаз на тот случай, если кто-нибудь решит проверить, приняла ли я эти таблетки от болей в животе.
— Чтобы учесть все детали, — сказала она.
А я уплетала принесенный ею завтрак. Я написала ей очень длинную записку про Гордона. Она выглядела потрясенной, пока читала ее. В конце послания я сообщила ей, что снова собираюсь туда сегодня ночью.
— Очень надеюсь, что дождь закончится, — заметила она. — Ради всех.
Виктория и мне написала записку. В ней она сообщила мне, что планирует изобразить истерику вечером и настоять на том, чтобы полицейские отвезли ее в больницу к Габриэле. Мне нужно было быть там около полуночи, если у меня получится.
Мойра свернула одеяло в рулон и положила на мою постель, когда я снова выскользнула через заднюю дверь в темноте. «На случай, если они начнут проверять постели», — нацарапала она. Хорошо, что на этот раз оставила машину в таком месте, что мне не пришлось
Я припарковалась кварталах в двух от больницы. Хорошо, что Виктория предусмотрительно начертила карту ее расположения в записке, потому что я бы ни за что не догадалась, что это низенькое здание, больше похожее на школу или дом престарелых, было больницей. Единственной подсказкой была машина скорой помощи, стоявшая у входа. После выяснения, где полицейские, которые, как я знала, должны были сопровождать Викторию в больницу, — они сидели в своей машине на улице, — я проползла за скорой помощью и проскользнула внутрь.
Виктория ждала меня и быстро затащила за штору, окружавшую кровать Габриэлы. Я рассказала Виктории, что с Гордоном все в порядке, что мне удалось доставить ему еду и воду, и что я сделаю это снова, если потребуется. Она обвила меня руками и крепко сжала. Потом я рассказала ей про его травму, и это обеспокоило ее.
— Мне надо идти, — сказала я. — Не хочу задерживаться дольше, чем это необходимо. Как она? — поинтересовалась я, жестом показывая на Габриэлу.
Это был глупый вопрос. Я не уверена, узнала бы я Габриэлу при других обстоятельствах. Она была почти нереально бледной, повсюду были трубки, а где-то за шторой шумела машина. Думаю, это был аппарат искусственного дыхания.
— Плохо, — печально произнесла она. — Мы все еще ждем результаты анализов. Им пришлось отправить образцы крови аж в Сантьяго! Врачи говорят, что у нее в крови обнаружили следы алкоголя и снотворных таблеток, но этого не достаточно, чтобы такое сделать. Она ведь не пьет. Я не говорю, что она не ходит гулять с друзьями, и возможно, там выпьет немного. Ей нравится танцевать, так что она иногда ходит в клубы. Но никто никогда не видел ее пьяной. И мы понятия не имеем, где она могла достать снотворное. Я не понимаю. В любом случае не важно, сама она с собой такое сотворила или нет, я просто хочу, чтобы она поправилась. Она ведь иногда приходила в себя в первые два дня, но теперь нет. Медсестры советуют разговаривать с ней, говорят, что она может знать, кто здесь. Я надеюсь, что так и есть.
Габриэла выглядела так ужасно, что я едва могла стоять, глядя на нее, но протянула руку и сжала ее ладошку на минуту.
— Она не делала этого с собой, — твердо сказала я. — Что-то тут происходит. Я не знаю, откуда мне это известно. Я просто знаю.
— Мне тоже все время кажется, что тут что-то еще, — кивнула Виктория. — Если алкоголя и таблеток недостаточно, чтобы отправить ее в кому, тогда что это было?
— Берегите Эдит, — произнесла я.
— Обязательно, — ответила она. — Спасибо вам, что помогаете нам.
Я выпустила руку Габриэлы и увидела нечто, что заставило меня остановиться.
— А что это у нее на руке? — спросила я.
— Это татуировка, — пояснила Виктория. — Или, по крайней мере, ее начало. Наверное, она сделала ее как раз перед тем, как все произошло. Врачи сначала подумали, что это могло стать причиной — сепсис, знаете, из-за грязной иглы — но это не так. Это просто татуировка. Можно разглядеть линии, что мастер нарисовал. Это татуировка в виде маленькой птички.
«Как странно», — подумала я, но мне понадобится какое-то время, чтобы выяснить, почему.