Месть моя сладка
Шрифт:
Она звонко засмеялась и скрылась в прохладной тени бунгало. Люк хотел было что-то сказать мне, но я остановила его предостерегающим жестом.
— Давайте сделаем вид, будто ничего не случилось, — прошептала я.
— Но я вам правду говорю про Кандиду.
— Считайте, что я ничего не слышала.
Люк кивнул и понуро поплелся за Шелли. Раньше, когда подруги уверяли меня, что все мужики — сволочи, я считала, что они преувеличивают. Теперь же, познакомившись поближе с самым романтичным американцем, я пришла к выводу, что утверждение это верно процентов на восемьдесят.
Как только Джереми вернулся после плавания с аквалангом, я рассказала ему об эпизоде с Люком.
— Ха! — рассмеялся Джереми. — Я, между прочим, этого давно ждал. На его морде это написано было. Видела бы ты, как он на тебя пялился!
— А история с Кандидой? — спросила я. — Это правда?
— Не смеши меня, Эли! На кой черт я ей сдался? Она по уши влюблена в этого режиссера.
Точно, подумала я. Кто, будучи в здравом уме, может представить Кандиду рядом с Джереми? Люку, пожалуй, стоит у психиатра провериться.
— Каких-нибудь интересных рыб сегодня видели? — полюбопытствовала я, чтобы сменить тему.
— Да, кое-что было, — уклончиво ответил он. — Даже что-то похожее на акулу в отдалении промелькнуло.
— Большая? — спросила я с непритворным испугом.
Джереми развел руки.
— Кстати, Кандида ни капли не испугалась, — поведал он.
— Это только потому, что рядом был ты, — льстиво заверила я. — Ты ведь такой отважный. Чтобы стать самым совершенным мужчиной на свете, тебе остшюсь лишь запомнить, какую марку косметического молочка я предпочитаю.
— Во блин! — Джереми сплюнул. — Совсем из головы вылетело. Завтра ведь этот чертов конкурс.
— Если не хочешь, можем отказаться от участия, — предложила я. — Ну дисквалифицируют нас. Что из этого?
— Нет, ни за что! — Джереми решительно замотал головой и принялся рыскать по ящикам в поисках бумаги и ручки. — Давай лучше я попробую, все про тебя выучить. На карту, между прочим, десять тысяч фунтов поставлено.
— Это так, — кивнула я, — но, по-моему, шансов на победу у нас нет. Куда нам тягаться с тремя парами, которые знакомы едва ли не вечно. Шелли знает даже, сколько волос у Люка на голове. Нет, Джереми, нам ничего не светит.
— Эли, давай не будем тратить времени попусту, — серьезно потребовал Джереми. — Какой твой любимый цвет?
— Голубой, наверное.
— Прекрасно, — расцвел Джереми. — Мой тоже. Этого я уже не забуду. Любимое животное?
— Кошка.
— А я собак больше люблю.
— Надо же, — удивилась я. — Вот не подумала бы, что ты у нас собачник.
— Собака — животное благородное, — высокопарно заявил в ответ Джереми. — Не то что эти блохастые кошки. Ладно, Бог с ними. Какой твой любимый сериал?
— Нет, постой! — возмутилась я, плюхаясь на кровать рядом с ним. — Мне нужно еще прийти в себя после твоего оскорбительного высказывания насчет кошек. Может, — вкрадчиво предложила я, — отложим
— Нет, нет, Эли! — возразил Джереми. — Не сейчас. Ведь если мы захотим, то можем без особого труда заработать десять тысяч. А мне как раз нужны деньги, чтобы… Впрочем, это не важно.
Я разочарованно вздохнула:
— Ну ладно, будь по-твоему. Но, по правде говоря, мне не верится, что жюри интересно будет слушать ерунду. По-моему, вопросы будут позаковыристей. Давай придумаем какие-нибудь аппетитные истории. Как мы познакомились. Как полюбили друг друга. С какой страстью выясняли отношения.
— Это еще зачем? — удивился Джереми. — Разве мы не самая романтичная пара?
— Конечно, — кивнула я. — Но, по-моему, в выяснении отношений тоже есть своя романтика. Не все же время лизаться… Скажем, что-нибудь такое: ты долго мучился и страдал, пытаясь оценить истинную глубину своих чувств ко мне. Поначалу представлял, что наша любовь всегда будет бурной, страстной и безоблачной, как небо над Антигуа, но в один прекрасный день вдруг почувствовал, что возвышенные чувства вдребезги разбиваются об острые рифы одиночества и недопонимания. И тогда мы расстались на целую неделю. Все это время ты размышлял и анализировал случившееся, пока наконец не пришел к окончательному выводу, что жить без меня не можешь и любишь настолько беззаветно, что готов не только пострадать, но даже расстаться ради меня с жизнью. И что нет для тебя во всем мире ничего важнее и возвышеннее нашей любви.
Закончив, я почувствовала, как на мои глаза навернулись слезы.
— Здорово, — закивал Джереми, фиксируя на бумаге основные мысли. — Может, еще такую ссору придумаем: допустим, ты взяла мой новый автомобиль и, пытаясь припарковаться, врезалась в бампер другой машины.
— Нет уж, благодарю покорно! — возмутилась я. — По-твоему, я парковаться не умею?
— Женщины вечно в кого-нибудь врезаются, когда ставят машины на стоянку, — заметил Джереми. — Тем более что звучит это куда реалистичнее, чем твоя выдумка.
— Может, тогда поссоримся из-за того, что мужчины нас, женщин, за людей не считают? — угрожающе предложила я.
— Нет, это повредит моей репутации, — отказался Джереми.
Я в отчаянии махнула рукой:
— Ерунда какая-то получается. Может, скажем лучше, что вообще ни разу не ссорились?
— Что ж, ведь почти так и есть, — подтвердил Джереми.
— Что значит — почти? — насупилась я.
— Утром, когда я вернулся после погружения, ты была похожа на буку, — несмело заметил Джереми.
— Только потому, что, едва появившись, ты тут же снова отправился нырять с аквалангом. И вообще ты торчишь в воде так долго, что скоро будешь походить на саламандру. А еще проводишь столько времени в обществе Кандиды, что мне уже советуют глаз с тебя не спускать. Так что, сам понимаешь, у меня есть право дуться.
— Брось, Эли! — Джереми с чувством обнял меня и прижал к себе. — Я вовсе не хотел тебя расстраивать. Просто голова слегка закружилась от общения с такой знаменитой особой. Остаток времени мы с тобой ни на минуту не расстанемся.