Месть негодяя
Шрифт:
В салоне Боинга много свободных мест. Пересаживаюсь к ней.
— А у нас тоже жесть, — делится. — Мне во время холостого выстрела частицы пороха попали в глаз. А партнер получил прикладом в челюсть. Еще меня пытались заставить спрыгнуть с дерева с четырехметровой высоты — еле отвертелась! И у Бонч-Бруевича постоянные перепады настроения — то орет на всех, то заигрывает. Назло срывает актерские графики. Пригрозил мне, что, если я полностью не освобожу для него ближайший месяц, он сократит мою роль. Кажется, он сильно измотан — нервная система у него ни к черту…
— А ты его пожалей. Вот увидишь, он сразу перестанет
Ночью сплю плохо, ворочаюсь. Утром встаю разбитым. Тошнит и раскалывается голова. Чтобы отвлечься и заодно войти в материал, вчитываюсь в сценарий, кружу по квартире, приоткрываю окно, делаю несколько глубоких вдохов…
После обеда знобит и появилась тревога. Раньше, когда слышал, что при некоторых болезнях появляется чувство тревоги, не понимал. Теперь знаю.
«Ничего, завтра съемки, работа поможет прийти в себя! — думаю. — Хватит болеть, клин клином!» Тороплюсь в тренажерный зал. Тридцать минут кручу педали велотренажера — гоняю сердце, потею. После тренировки как будто легче. Видимо, привычный к спорту организм воспринял спортивную нагрузку как сигнал, что здоров.
…И вот он настал, этот день возвращения в строй! Пашка сидит в вагончике, весь в нарисованных ссадинах.
— Видишь, какое должно произойти между нами мочилово! — радостно показывает на лицо.
Филипп за рулем фургона, на котором намечен побег. Родион его успокаивает: «Все будет хорошо, прорвемся!..»
ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО, ПРОРВЕМСЯ! Надо написать это 150 000 раз везде, куда упрется взгляд! В одном хорошем фильме герой говорит: «С девушками надо делать вид, что ты уже победил». Думаю, не только с девушками… Вот, я и делаю, изо всех сил делаю вид, что я победил и по другому быть не может!
С каскадерами и без
Первая неделя после больницы похожа на год. Как назло, сплошь сцены беготни и драк. Где возможно, вместо меня снимается дублер. Но бывают сцены, где дублер, ну, никаким боком. Например, в ресторане…
Чтобы подвести Родиона под новое уголовное дело, майор милиции в штатском провоцирует его на драку. Снимается это целый день, подробно, но с таких точек, что никак не подставить дублера, делаю все сам. После токсичных антибиотиков печень барахлит. То и дело тошнит, подскакивает температура, болит правое подреберье, а главное, быстро устаю. Вроде, толком и не поработал, а хоть пластом ложись. Павел Владимирович предупреждал, что так будет — это синдром хронической усталости. После обеда чувствую себя совершенно обессиленным и в одном из дублей ошибаюсь, попадаю артисту, играющему майора, кулаком в висок. Минут пятнадцать он приходит в себя, приложив к шишке пакет со льдом. С трудом добиваем сцену и садимся ждать, когда закончится снег. Он идет с утра, поэтому утреннюю натуру перенесли на вечер. Но снег все не заканчивается, и земля становится все белее. Когда понимаем, что ждать бессмысленно, разъезжаемся по домам.
На другой день с утра улица. Я нервный, потому что холодно и лихорадит. В промежутках между сценами прячусь в вагончике, лежу в пальто на диване, свернувшись калачиком, как пес.
После улицы снимается
Ближе к вечеру приезжает Глазков. Встречаемся на улице Аэродромная в ангаре для самолетов и вместе с постановщиком ставим финальную драку. Она должна быть лаконичная — несколько сильных ударов, между которыми текст. Текст мы тоже пишем сами, так как этой сцены в сценарии нет.
В первом же дубле Паша Глазков бьет меня кулаком в висок. А когда я отбрасываю его на капот, он случайно носком ботинка попадает мне по ноге, поврежденной в сцене на водохранилище. Ну, и Паше тоже достается…
Легкие мои еще не готовы к такой нагрузке. Начинаю кашлять и задыхаться. Чтобы не кашлять в кадре, держу наготове кружку горячего чаю с молоком, прячу ее за колесо одной из игровых машин, поближе к месту драки. Молоко смягчает горло и успокаивает спазмы в желудке.
…Что такое боль? По-моему, боль условна и зависит от личной чувствительности. То, что для одного боль, для другого комариный укус. Мой дантист говорит, у молодежи зубы не болят так, как раньше у их родителей. И дело не в зубной пасте и жевательной резинке против кариеса. Человек не чувствует зубной боли, хотя нервы воспалены. Сигнальная система не сигнализирует, хотя должна. Отсюда, запущенные болезни, что так трудно лечить. Люди вовремя не понимают, что больны. И значит, надо мне радоваться, что я все еще чувствую боль!
Коньяк с апельсинами
Прошло десять дней после моего возвращения. Выходных не было, так как мы сильно отстали от графика. И вот, наконец, завтра выходной.
Как и договаривались, она приехала с апельсинами к коньяку. И с хурмой. Порезала фрукты. Я поставил на журнальный стол бокалы и бутылку коньяка.
Пьем коньяк, едим апельсины и хурму. Рассказываю о творческих планах. У меня их, как у человека, что хотел бы жить вечно. Но я не вечный, поэтому тороплюсь. Она больше слушает, чем говорит сама. И курит мои сигары. Сигары немного пахнут луком — в холодильнике, где я, как и положено, их храню, всю неделю стояла тарелка с нарезанным кружочками луком. Лук я ем для иммунитета.
Мне кажется, не прошло и часа с момента, как мы выпили первую рюмку, но, когда смотрю на часы — пять утра. На исходе вторая бутылка коньяка.
— Мне холодно, — шепчет Лида.
Я обнимаю ее.
Просыпаюсь в двенадцать дня. Голова гудит. Слышно, как в гостиной все еще работает телевизор. Лида одевается.
— Ты чего так быстро убегаешь?
— У меня в телефоне 17 пропущенных звонков. Мама волнуется…
— Я тоже буду волноваться, если ты сейчас уедешь.
— Ну, и зря, я же не навсегда. Мне было очень хорошо с тобой, Мишаня…
— Я не Мишаня, я Алексей.
Ее лицо заливает легкий румянец.
После ее ухода целую вечность стою под горячим душем. Слава богу, выходной! В спортзал, конечно, не иду. Вместо этого валяюсь на диване, смотрю кино и читаю. Незаметно пролетает день.
Около семи звонит Лида.
— Как ты там? Я тебя не отвлекаю? А я катаюсь по городу. Завтра у меня съемка, но, во вторую смену, так что вечер свободен… Только утром надо не рассыпаться — возможно, придется ехать в Борисов.
— Зачем в Борисов?