Месть одноклассника
Шрифт:
— Да-да, конечно, — тяжело вздохнул Артем. Внезапно в прихожей заколыхались черные силуэты. Из темноты вынырнули руки в черных перчатках и рывком втянули Машу внутрь. Артем хотел закричать, кинуться на помощь, но вдруг получил сокрушительный удар по голове откуда-то сзади, рухнул лицом вниз на коврик и отключился.
Сознание вернулось к Артему вместе с приступами тошноты. Он слышал, как кто-то разговаривает рядом, но был не в силах открыть глаза. В нывшей от боли голове беспорядочно метались мысли: «Что случилось?», «Где он находится?» и «Почему так болит голова?»
Постепенно
— Сейчас позвоню Рыжему, узнаю, что делать с этим фраером, — сказал некто глубоким хриплым басом. Его голос раскатами разлетелся по огромному пустому помещению, где все они находились.
— Давай звони, не всю же ночь с ним тут корячиться! — ответил ему глухой злой голос справа.
Уже по этим словам Артему все стало ясно. Рыжий — так называли отца Лизы, местного криминального авторитета. Это его люди были вокруг. До Артема дошло, что с ним собираются расправиться. Рыжий думает, что он маньяк, убивший его дочь. Трудно было представить, что с ним теперь сделают. Стараясь не показывать, что он очнулся, Артем едва заметно шевельнул руками, прижатыми к холодному бетонному полу, на которых он лежал. Руки были крепко связаны. Что делать дальше, он не представлял. Попробовать объяснить им, что он не виновен, — смешно. Подкупить? Да они его даже слушать не станут. Сказать, что он знает, кто настоящий преступник? Но поверят ли они? Скорее решат, что он любой ценой хочет сохранить свою шкуру. А что с Машей? По разумению Артема, бандиты не должны были ее тронуть. Она же ведь ни при чем. А что, если они решили иначе? Артем еще раз пошевелил руками, надеясь их развязать.
В это время обладатель хриплого баса разговаривал по сотовому с отцом Лизы. По отдельным фразам было понятно, что он шокирован. Рыжий не давал ему рта открыть. В конце бандит обреченно ответил:
— Я понял. Мы все сделаем.
— И чего? — поинтересовался обладатель глухого голоса.
— Он велел замочить этого пидора и снять все на камеру, — вздохнув, ответил обладатель баса, — и велел не просто замочить, а замучить, блин, до смерти.
— Мы ему кто, эсэсовцы, что ли? — влез в разговор третий голос, отличавшийся противной гнусавостью. — Пусть сам приезжает и мучит! Я на это не подписывался!
Обливаясь потом, Артем пытался освободить руки. Услышанное будило в разуме самые жуткие фантазии. Если бы только удалось освободить руки, он бы мог как-то сопротивляться. В прошлом он занимался единоборствами и в обычной ситуации мог постоять за себя. Другое дело — со связанными за спиной руками драться против троих.
— А че он вообще сказал? — поинтересовался четвертый голос — мягкий баритон.
— Он, короче, велел сначала горелкой сжечь хозяйство этого дурика, а потом отхерачить ему бензопилой ноги и оставить подыхать! — грустно ответил бас.
— Ну, бля, это финиш! — возопил гнусавый. — Да он в натуре вольтанулся! Да я в гробу видел такое кино! Он, блин, хитрожопый! Мы, значит,
— Возьми трубу и сам ему скажи об этом, мне что-то стремно после морга, — посоветовал бас. — Рыжий сейчас в таком состоянии, что может сам прилететь и всем ноги похерачить, если не сделаем, как он хочет.
— Все, полный пи…ц, — подвел итог гнусавый, — а где мы камеру возьмем?
— У меня в тачке есть, — ответил баритон.
— Тогда давай берем его, тащим туда, привязываем между стеллажей и смолим хозяйство, а если не сдохнет после этого, пилим на части, — по-деловому распорядился бас.
— Я ни хрена не буду! Сами ему смолите! — выкрикнул гнусавый возмущенно. — Я пока пойду покурю. Я вообще водила, и мое дело баранку крутить!
— Куда ты, сука, покуришь! — ответил ему глухой голос с ненавистью. — Ты у нас главным пытальщиком будешь. И, бля, только открой рот! Отвечаю — зубы сожрешь, а языком закусишь. Вечно соскакиваешь, когда жарко становится!
Артем с ужасом почувствовал, как его схватило множество рук, куда-то несли, потом бросили на пол. У бандитов пошло совещание, как лучше привязывать. Гнусавому велели разжигать горелку. Артем почувствовал сильную пощечину. От удара аж зазвенело в ушах, а голова откинулась.
— Просыпайся, гнида! — проревел бас, и Артем почувствовал еще одну пощечину, затем третью, четвертую, но продолжал терпеть и не показывал вида, что он пришел в себя. Любой ценой хотелось выиграть время. Где-то глубоко теплилась надежда, что кто-нибудь приедет и прекратит этот кошмар, соседи там милицию вызовут, прохожие или Рыжий отменит свой приказ. Другого выхода он в этот момент не видел. Когда начнут пытать, он постарается поговорить с ними. Еще можно попробовать кричать, хотя, наверное, бандиты предвидели такое развитие событий, и пыточное помещение находится где-нибудь на отшибе, где никто не услышит криков о помощи.
— А он, часом, не откинулся? — озабоченно спросил бас. — Мать твою, Грек, ты слишком сильно его ударил. Он, типа, в коме, что ли?
— Да нормально я бил, — возразил глухой голос недовольно, — ты его немного горелкой подпали, он и очнется.
— Давайте привязывайте его, засранцы, — рявкнул остальным бас, поднялся и отошел в сторону. К Артему подсели двое других. Один стал привязывать ноги. Другой развязал руки, чтоб привязать их к металлическим опорам стеллажей.
— Эх, а баба? — спохватился бас. — Я же не спросил, что с ней делать! — Было слышно, как он набирает номер и ждет ответа.
Ждать больше было нельзя. Артем осторожно приоткрыл глаза, посмотрел по сторонам и заметил осколок бетона рядом с правой рукой, которая еще была свободна. Кусок откололся от бортика залитой площадки скорее всего в результате наезда колеса автомобиля. Он был довольно длинный, но тонкий и весил не достаточно, чтобы кого-то им можно было оглушить. Бандит, который закрывал ему обзор слева, сосредоточенно привязывал левую руку Артема к стеллажу. Там же слева стоял черный пыльный джип «American Comander». Стоявших возле джипа он не мог видеть из-за преграды.