Месть Ориона (Орион - 2)
Шрифт:
– Троянская сука!
– И резким ударом тыльной стороны ладони царь ахейцев сбил царевну на мраморный пол.
Чтобы предотвратить волну нового насилия, я широко распахнул двери убежища.
Ахейцы повернулись, руки их потянулись к мечам. Елена вступила в храм с царственной грацией, ее невероятно прекрасное лицо хранило абсолютно невозмутимое выражение. Словно ожило немыслимо чарующее изваяние.
Не говоря ни слова, Елена подошла к Кассандре и помогла ей встать. Из разбитой губы царевны струилась кровь.
Я
Менелай, на какой-то миг словно окаменевший, шагнул вперед и схватил жену за плечи.
– Елена!
– Губы его дрогнули, должно быть, он хотел еще что-то сказать, но слова не шли с языка.
Она ответила ему пристальным и внимательным взглядом. Остальные ахейцы молча наблюдали за ними.
На лице Менелая отразились почти все человеческие эмоции. А Елена просто замерла в его руках, ожидая, как он решит ее судьбу - убьет или сохранит ей жизнь.
Молчание нарушил Агамемнон:
– Вот, брат, мы вернули ее, как я и обещал тебе! Теперь она снова принадлежит тебе... Можешь поступать с ней по своему усмотрению.
Менелай с трудом сглотнул и наконец обрел голос.
– Елена, ты - моя жена, - проговорил он, как мне показалось, больше для Агамемнона и прочих, чем для нее.
– Ты неповинна в том, что произошло... Ведь Александр похитил тебя. Пленница не отвечает за то, что могло случиться с ней в неволе.
Я едва сдержал улыбку.
Менелай настолько хотел вернуть ее, что готов был забыть о происшедшем... Хотя бы на время.
Агамемнон радостно похлопал брата по плечу:
– Жаль только, что Александру не хватило мужества выйти против меня один на один. Я бы охотно насадил его на копье.
– А где он?
– вдруг поинтересовался Менелай.
– Мертв, - ответил я.
– Тело его валяется где-то у Скейских ворот.
Женщины тихо всхлипывали возле смертного одра царицы... Все, кроме Кассандры, в глазах которой бушевала нескрываемая ярость.
– Одиссей ищет по городу остальных царевичей и знать, - проговорил Агамемнон.
– Живые пойдут в жертву богам - благородные будут жертвы.
– Он расхохотался в восторге от собственного остроумия.
Я навсегда оставил догоравшую Трою, двигаясь в рядах победителей-ахейцев, следуя за Агамемноном, уводившим в свой лагерь семь троянских царевен, которых ждала участь рабынь, а Менелай выступал рядом с Еленой, вновь объявив ее своей женой. Сбоку, грозя копьями почерневшему небу, вышагивали знатные ахейцы. Вокруг раздавались стоны и рыдания, воздух наполнял запах крови и гари.
Я держался позади и заметил, что Елена ни разу не протянула руку Менелаю. Я вспомнил ее слова: "Участь жены ахейца, даже если ты царица, не намного лучше рабской".
Она
Но Елена все время оглядывалась, стараясь убедиться в том, что я рядом.
21
Все в лагере ахейцев пустились в разгул. Пьянство продолжалось целый день и затянулось за полночь. Вокруг царил полнейший хаос... Никто и не пытался что-либо делать; воины бражничали, насиловали пленниц... Словом, праздновали победу. Пошатываясь, ахейцы бродили по лагерю в драгоценных шелках, награбленных в горящем городе. Женщины в испуге прятались.
Время от времени возникали драки. Ссорились из-за какого-нибудь кубка, кольца, а чаще всего из-за женщин. Проливалась и кровь: несколько ахейцев, полагавших, что пережили войну, встретили смерть в самый разгар триумфа.
– Завтра будет торжественное жертвоприношение, ахейцы вознесут хвалу богам, - сообщил Политос возле нашего вечернего очага.
– Убьют множество пленников и животных, а дым костров, на которых сожгут их плоть, вознесется к небесам. После жертвоприношения Агамемнон разделит добычу.
Я взглянул сначала в его скорбное, продубленное непогодой лицо, потом посмотрел на затухавший пожар в городе, который еще рдел на фоне темного вечернего неба.
– Завтра ты станешь богатым, господин мой Орион, - проговорил старый сказитель.
– Агамемнон обязан выделить Одиссею огромную долю добычи. А Одиссей будет щедр к тебе... Он обойдется с тобой благороднее, чем сделал бы это сам Агамемнон.
Я устало покачал головой:
– Мне все безразлично, Политос, такие радости не для меня.
Он улыбнулся, словно бы желая сказать: ну что ж, подождем, что ты скажешь, когда Одиссей вывалит перед тобой груду золота и бронзы, железные треножники и котлы. Тогда ты будешь думать иначе.
Я встал и отправился искать Лукку и моих воинов-хеттов среди разгулявшихся ахейцев. Долго блуждать мне не пришлось. Они сидели возле костра, завалив все вокруг своей добычей: прекрасными одеялами, обувью, дивными луками из кости; друг к другу жались две дюжины пленниц, смотревших круглыми испуганными глазами на своих новых господ.
Лукка встал от костра, заметив меня в непроглядной тьме.
– И все это вы взяли в городе?
– поинтересовался я.
– Да, господин. Обычай велит, чтобы ты забрал себе половину, а мы разделили остальное. Ты хочешь сделать это немедленно?
Я покачал головой:
– Нет, разделите все между собой.
Лукка озадаченно нахмурился:
– Все?
– Да. Хорошо, что вы держитесь вместе. Завтра Агамемнон будет делить добычу, и ахейцы могут потребовать долю и от вас.
– Но мы уже отложили царскую долю, - проговорил он.
– Речь идет о твоей собственной...