Месть по-французски
Шрифт:
Жаклин сидела на кухне. Черный щенок, свернувшись клубочком под ее стулом, мирно посапывал. «Ничего, — твердила она себе. — Раньше или позже, но у меня будет еще шанс, и на этот раз я не ошибусь». Первый раз было трудно: у нее дрожали руки, когда она подсыпала в тарелку с супом крысиный яд, на лбу выступила испарина, и одна из служанок, набравшись храбрости, спросила ее, все ли с ней в порядке. Она ответила, как всегда, холодно, вытерла пот и спрятала дрожащие руки под фартук — на кухне было слишком
Лишь оставшись одна, Жаклин постаралась расслабиться и заставить себя торжествовать. Человек, уничтоживший ее семью, вот-вот умрет от ее руки, и она больше не будет ощущать себя жертвой. Эти сверкающие темно-голубые глаза закроются навеки, прекрасное тело застынет в неподвижности и холоде. Он будет мертв. Получит то, что заслужил.
Пока ее план не сработал. Блэкторн мучился два дня и две ночи, а затем, черт бы его побрал, выздоровел! Сейчас, еле живой, он может только проглотить бульон, который готовит для него этот его страшный слуга. Но он перехитрил смерть. На этот раз.
Однако ее время придет, она поймает свой шанс, не может не поймать! И уж тут она не ошибется: положит в его еду столько яда, что это сможет убить и лошадь. Она будет милосердна, хоть он этого и не заслуживает, — смерть будет мгновенной. А потом… Потом она или сама примет яд, или отправится на виселицу.
Жаклин вдруг поняла, что была не права, считая, будто все, кто ей дорог, мертвы. Она беспокоилась об Эллен: ведь неминуемо последует скандал, от которого ее невозможно будет уберечь.
Что ж, в таком случае, когда он умрет, она должна будет убежать. Исчезнуть. В поместье полно прудов и озер, да и до океана даже пешком можно добраться за сутки. Будет лучше, если ее тело не найдут. Исчезла — и все тут.
Ладно, она решит, что ей делать, когда придет время, а пока нужно ждать. Ее решение неизменно. Если же у нее возникнут какие-то колебания, она будет вспоминать о родителях. Маленькие и трогательные, они держались очень мужественно, поднимаясь по лестнице на эшафот, на встречу с Мадам Гильотиной. Или будет думать о своем маленьком брате.
Весь первый год Жаклин каждую ночь снилась Николасу. Днем было легче — ему удавалось выбрасывать из головы мысли о ней, но по ночам она преследовала его. Ее стройное тело, серебристый смех, изящные руки, веселая улыбка… Иногда ему казалось, что он сделал страшную ошибку.
Ситуация во Франции еще больше усложнилась, но Николас пытался убедить себя в том, что граф де Лорне слишком умен и не будет так затягивать отъезд. Он вывезет свою семью из Франции и выдаст дочь за какого-нибудь богача-иностранца. В конце концов, ведь именно он за нее отвечает. Николас не чувствовал за собой вины, когда услышал, что король, пытавшийся покинуть страну, арестован. Что во Франции беспорядки. Что гильотина уже начала свою страшную работу. У него хватало своих забот.
Отец оставил Николасу значительно меньше, чем он рассчитывал. Поместья
Николас обычно выслушивал новости о Франции вполуха, предпочитая не задумываться всерьез о судьбе этой несчастной страны и ее граждан. Но на этот раз все было по-другому.
— Я решил, что ты должен это знать, — заявил дядя. С трудом вместив свое внушительное тело в кресло напротив, он подал знак официанту, чтобы тот принес ему бренди.
— А может, не надо? — лениво протянул Николас. — Когда мне говорят, что я должен узнать о чем-то, то, как правило, это что-то неприятное. Так что я должен знать?
— Твои крестные — де Лорне, так, кажется? Ты был у них, когда умер твой отец.
Николас рассматривал бренди в своем бокале. Его глаза не отрывались от янтарной жидкости.
— Был. А что с ними? — спросил он, хотя уже все понял.
— Их отправили на гильотину — всю семью, насколько я знаю. Включая детей. Варвары! Мерзавцы! — воскликнул он с несвойственной для него горячностью. — Мстят даже детям!
Николас продолжал рассматривать бренди.
— Это точно? — спросил он нарочито небрежно. — И детей тоже?
— Я не уверен до конца. Ты ведь знаешь, какая там сейчас царит неразбериха. Но мои источники, черт бы их побрал, надежны. Ужасно. Ведь ты любил их?
Николас поднял голову и посмотрел дяде в лицо. Он научился не демонстрировать свои чувства.
— Я едва помню их, — сказал он. — Скажи, ты собираешься сегодня посетить Честерстонов?
Тиздейл долго со странным выражением на лице смотрел на него, как будто бы не верил тому, что видел.
— Не знаю, — грустно сказал он и, опрокинув бренди, резко поставил стакан на стол. — У де Лорне ведь была дочь?
Николас пожал плечами.
— Дай подумать. Кажется, была. Почти подросток. Ее, по-моему, звали Жизель. — Он встретился взглядом с дядей и понял, что не сумел одурачить его. Тиздейл знал его лучше, чем он знал самого себя. — Жаклин, — поспешно сказал он. — Да, ее зовут Жаклин.
— Звали, — поправил Тиздейл и тяжело поднялся. — Я хочу пока пожить в деревне. Буду рад видеть тебя в Эмберфилдсе.
Николас покачал головой:
— Нет, спасибо, дядя.
Тиздейл внимательно посмотрел на него и пожал плечами:
— Ну, как хочешь, мой мальчик.
Николас подождал, пока он ушел. За окном клуба была ночь, темная и тихая. К счастью, присутствующие старались держаться от него подальше: тут хорошо знали его бешеный нрав, да и Тиздейл, уходя, предупредил всех. Наконец, когда в окна стал просачиваться рассвет, Николас решил вернуться домой. Он случайно бросил взгляд на свои руки и потом долго удивленно смотрел на них.