Месть под острым соусом

Морейно Аля

Хотя Дима и не говорит, что ребёнок – это мои проблемы, видно, что он недоволен и совсем не рад. И меня это очень обижает. Это же наш с ним малыш! Он должен объединить и накрепко связать нас, но почему-то у меня ощущение, что из-за новости о беременности между нами пролегла какая-то трещина, которая расползается и грозится превратиться в пропасть. 

Не понимаю, какая муха Диму укусила! Он ведь любит меня, сам говорил об этом неоднократно, я его за язык не тянула. 

– Я, наверное, домой поеду, мне ещё к семинару готовиться, – сникаю и не знаю, как себя вести. 

–

Маш, не обижайся. Ну всё, улыбнись, – послушно растягиваю рот в вымученной улыбке. – Всё хорошо, мы всё решим. Давай лучше продолжим с того момента, на котором остановились, – и притягивает меня к себе. 

Настроение поднимается. 

– Поговорили? – мама набрасывается на меня с вопросами прямо с порога. 

– Ма, может, ты меня сначала покормишь? 

– Что, не обрадовался? 

– А ты бы обрадовалась? 

– Нет, конечно. Поэтому я и думала головой, прежде, чем ложиться с парнем в постель. 

– Теперь эта информация мне как-то должна помочь? 

– А ты не огрызайся. Потому что если твой принц решит, что слишком молод, чтобы становиться отцом, тянуть ребёнка нам придётся с тобой вдвоём. 

– Он не отказывается от ребёнка. Просто хочет, чтобы я сходила к врачу. Когда будет точно известно, что это беременность, а не гормональный сбой, то будем думать. 

– Тебе, конечно, виднее. Но не производит твой Дима впечатление надёжного и ответственного парня. Так что я бы на твоём месте не слишком рассчитывала на него. 

– Мама! 

– Что «мама»? Просто не строй себе воздушных замков, спустись на землю. Тогда и падать будет не так больно. 

– А ты уверена, что я непременно упаду? 

– Нет, надеюсь, что всё как-то решится. И очень хотела бы ошибаться в Диме. Буду счастлива, если он завтра придёт и скажет, что готов быть отцом и взять на себя ответственность. Но пойми, ему всего восемнадцать. Это девочки, благодаря материнскому инстинкту, готовы стать матерью в таком юном возрасте. А мальчики думают совсем о другом: им нужно закончить обучение, получить профессию, найти работу, встать на ноги. Всё-таки именно они – основные добытчики в семье. Далеко не каждый готов жениться в восемнадцать, бросить учёбу и идти работать грузчиком или таксистом, чтобы прокормить жену и ребёнка. Да и какие перспективы с таким мужчиной, если он не смог получить нормальную профессию и найти своё место в жизни? Или ещё вариант – повесить молодую жену и ребёнка на шею своим родителям. Тоже так себе альтернатива. Поэтому что бы твой Дима ни решил, я смогу его понять. 

– Мама, и что же мне делать? Он не откажется от образования и карьеры – значит, должен будет отказаться от меня и малыша? 

– Не факт. Может, его родители вызовутся вас поддерживать, пока Дима не встанет на ноги. Но есть и ещё одна сторона. Мужчине нужно нагуляться. Попробовать разных женщин, чтобы понять, что ему нужна одна-единственная. 

– Хочешь сказать, что он обязательно будет мне изменять? 

– Не обязательно, но вполне возможно. Потому ранние браки так часто и распадаются. Я не пугаю тебя. Просто не нужно питать иллюзий, старайся быть реалисткой.

А если судьба окажется более благосклонной к тебе, то ты просто порадуешься своей удаче. 

Шмыгаю носом и вытираю рукавом бегущие по щекам слёзы. 

– Тебя послушать, так наши отношения обречены. 

– Нет, не совсем. Просто прикидываю разные риски. Девочка моя, не плачь, как-то прорвёмся, – мама обнимает меня и гладит по голове, как маленькую. – Что бы твой принц ни решил, мы вырастим этого малыша. И всё у нас будет хорошо. Лишь бы все были здоровы. 

– Ну, и что ты решила? – Эльвира Аркадьевна смотрит на меня строго, всем своим видом показывая крайнее недовольство. 

Я уже в курсе, что в её глазах я – нищебродка, которая намеренно залетела, чтобы окрутить её мальчика и влезть в их семью. Услышала это совершенно случайно. Она вошла к Диме в комнату, когда мы с ним болтали по телефону. Он, видимо, плохо нажал на кнопку сброса звонка – и я стала невольной свидетельницей их разговора. 

Диме говорить ничего не стала, чтобы он не подумал, что я пытаюсь поссорить его с матерью. Но первые дни после этого была сама не своя, рвала и метала, не могла успокоиться от возмущения. 

С «нищебродкой» спорить бесполезно – мы и вправду за короткий срок спустили на папино лечение все наши сбережения, и это далеко не конец – деньги нужны по-прежнему, только брать их теперь неоткуда. К роли Золушки я постепенно привыкаю, но не вижу в этом статусе ничего криминального. Никто не знает, что с ним случится завтра. 

А вот на «намеренно залетела, чтобы окрутить» я обиделась не на шутку. И особенно рассердилась, что Дима не вступился за меня. Уж он-то знает, что сам виноват в моём нынешнем положении! 

За три недели мы с ним так и не определились с нашим будущим. Несколько раз я ему намекала, что время идёт, но он уверял в ответ, что такие решения должны приниматься взвешенно и неторопливо. И вот сегодня его мама неожиданно нагрянула ко мне домой. 

– Разве у меня есть выбор? Убивать своего ребёнка я не собираюсь, так что буду рожать. 

Я не намерена унижаться или просить милостыню, я себя не на помойке нашла. Мы с мамой всё уже решили. Даже если они посчитают нас недостойными и не захотят меня и моего малыша, то мы и без них как-то обойдёмся. Хотя, положа руку на сердце, я надеюсь, что до таких крайностей не дойдёт. 

– Тебе всего восемнадцать, какая из тебя мать? 

– К родам мне уже исполнится девятнадцать. Это, конечно, рано, учитывая, что я планировала сначала закончить университет. Но и не шестнадцать! 

Меня задевает сама ситуация – почему мы это обсуждаем с Эльвирой Аркадьевной, а не с Димой? Не должен парень в восемнадцать лет быть настолько несамостоятельным! 

– И как ты его собираешься растить? Насколько я понимаю, отец твой уже несколько месяцев не работает. Он болеет, причём требует постоянного ухода и дорогостоящего лечения. На что вы живёте? Кто за ним ухаживает? – она крутит головой по сторонам, пытаясь оценить уровень нашего благосостояния. Квартира и обстановка у нас хорошие, ей не к чему придраться.